После дождя асфальт влажный, всюду блестят мелкие лужи.
- Лиана, смотри под ноги! У тебя же новые туфли!
И я старательно обхожу все, даже самые крошечные, лужицы воды.
- Подождите! - слышим мы взволнованный женский голос. - Подождите! Марина Сергеева?
К нам спешит миловидная русоволосая женщина. Она явно чем-то расстроена: волосы взъерошены, глаза покраснели.
- Ты Лиана? - Она вдруг смотрит на меня.
А затем на маму. И у нее в глазах блестят слезы:
- Зачем вы это делаете?! Зачем?!
- Вы кто вообще?
- Я его жена! Что вам нужно? Деньги?! Скажите, сколько!
- Ах, вот оно что. - Мама отодвигает меня за спину. - Или вы уходите, или я вызываю полицию. Немедленно отойдите от моей дочери!
- Мой муж ее и пальцем не трогал! Он не способен угрожать ребенку!
- Серьезно? Тогда почему же его арестовали? Неужели только на основании заявления? Очнись, девочка, ты замужем за маньяком!
- Андрей не способен тронуть ребенка! У нас сын растет! Он просто подвез ее, и все! Девочка...
Она вдруг опускается передо мной на корточки. Из красивых серых глаз градом катятся слезы.
- Ну, зачем ты солгала? Ну, скажи, что он тебе не угрожал!
Маме все это надоедает. Она крепко берет меня за руку и тащит прочь.
- Так нельзя! Вы ему жизнь ломаете!
Мама оборачивается. Долго смотрит на эту несчастную женщину:
- Попросите вашего мужа объяснить тогда, что полиция нашла при обыске. Если он такой святой. И не приближайтесь больше к моей дочери, иначе окажетесь в соседней камере в СИЗО.
Мы идем прочь, и я боюсь обернуться и увидеть, как та женщина смотрит нам вслед.
4. Глава четвертая
Утром я открываю глаза и даже не понимаю, сколько времени. У меня нет часов, в комнате их тоже не наблюдается. Специально это сделано или Андрей просто забыл - неизвестно. Но, пожалуй, судя по цвету неба за окном, не больше восьми. Еще очень темно, почти как ночью.
Страх притупился. Превратился в тревогу, камнем лежащую на душе. Меня больше не трясет от мыслей о будущем. Но оно все еще туманно, разве что расцветает надежда: он не тронул меня, когда был момент, когда я подумала, что прикоснется. Кормит, забинтовал ногу. Значит, я нужна живая?
Для выкупа? Если Андрей десять лет скрывался, то ему нужны деньги, а у отца они есть. Вот только если бы я была уверена в том, что отец заплатит...
Поднимаюсь и осторожно ступаю на ногу. Больно. Наверное, сильный ушиб или вывих. Помазать бы мазью, но об этом даже просить страшновато. Вообще просить что-то у Тихомирова страшно, потому что я не заслужила даже взгляда.
Потом я умываюсь ледяной водой и делаю несколько глотков. Попросить воды - вот первоочередная задача. Воды, затем глянуть на настроение и попробовать закинуть удочку насчет "Финалгона" или другой какой мази для ушибов и вывихов. А потом думать о насущном и, быть может, попытаться поговорить.
Мое единственное развлечение: окно. Солнце встает с другой стороны, так что зрелище рассвета не такое уж захватывающее, но все равно красивое. Нежные пастельные цвета, блестящая гладь воды. Льда с каждым днем все меньше: я впервые вижу такую стремительную весну.
А потом вдруг я вижу Тихомирова. Он выходит на пляж для зарядки. Тайком я наблюдаю, как ходят под кожей стальные мускулы, когда он отжимается, как напрягаются мышцы пресса. Затем он раздевается и вдруг заходит в ледяную воду. У меня внутри все сжимается: я даже не представляю, как это холодно!
Обтирается водой и быстро выходит. На коже блестят капельки влаги, и нельзя не признать, что внешне он очень и очень хорош. Интересно, что с его женой? А еще, кажется, у него был сын. Они уехали вместе с ним? Они знают, что он собрался меня похитить?