Мать и отец, не замечая реакции, воодушевлённо продолжили, перебивая друг друга:

– Ты очень много и упорно работаешь.

– Честно говоря, не ожидали от тебя.

– Юля, может, ты и не ожидала, а я всегда знал, что Ларка упорная!

– Так я тоже! Это я просто так сказала! В общем, доченька, мы уверены, что рано или поздно ты научишься экономить, может даже, заработаешь максимальный рейтинг.

– Конечно, заработаешь. Жизнь длинная.

– Но про биологические часики, солнышко, забывать не стоит. Поэтому мы решили…

– Подарить тебе операцию по забору яйцеклеток и оплатили пятьдесят лет хранения!

Девушка, ошарашенная новостью, забыла о том, что напиток закончился, и присосалась к соломке, которая тут же издала хрюкающий звук, вобрав в себя воздух и остатки молока – симуляция жизни в Виртограде всегда была великолепна.

– Тебе нужно в течение недели явиться в клинику. Там как раз действует скидка в сорок процентов.

– И ты сможешь спокойно строить свою жизнь, зная, что рано или поздно у тебя появится малыш из молодых клеточек! А на сурмаму ты к тому времени спокойно заработаешь.

– Ну? Ты рада?

Мать сияла. Впрочем, как и отец.

– Эм… ну… спасибо, мам-пап. Но ведь это очень дорого.

Родители успокаивающе замахали руками:

– Что ты, Ириска. Мы же внука когда-нибудь хотим. Нет ничего более жалкого, чем женщина, которая к шестидесяти заработала на ребёнка и поняла, что поезд ушёл, – отец понизил голос и наклонился вперёд, чтобы дочь хорошо услышала: – Как бы нам не втюхивали, что традиционная семья – пережиток прошлого, а дети – обуза и бесконечные потребители родительского капитала, элита и по трое, и по четверо рожает.

– Вот именно, – поддакнула Юлия. – Делают из нас дураков. Так что, Ларочка, не раздумывай даже. Запас карман не тяготит.

Девушка была не согласна с родительскими взглядами, но решила, что с неё не убудет, поэтому покорно позволила маме провести ладонью перед своими глазами и приняла на счёт нужную сумму.

– Чтобы ты не расшухала баллы на всякую ерунду, мы установили маркер на целевое использование, – строго сказал отец.

– Я и не собиралась, – проморгалась Лариса после яркой вспышки, – спасибо огромное, не ожидала, честно. А с чего вдруг именно сейчас?

– Да просто…

В кафе замигал свет, а несколько посетителей с воплями провалились в текстуры.

Неписи разом исчезли, словно их стёрли ластиком. За соседним столиком вскрикнул упавший зеленокожий орк – под ним растворился стул. Стены потеряли натуральный вид и превратились в нагромождение полупрозрачных кубиков. Та же участь постигла пол. У столов и стульев отключилось сглаживание.

Люди стали спешно покидать кафе, уходя в оффлайн. Но не все – многие с интересом вертели головами, жадно выискивая виновника переполоха.

– Мам-пап, вы нормально? Пап? – испуганно спросила Лариса.

– Уважаемые посетители! – у давешнего официанта тряслись руки, но он пытался следовать инструкциям. – Наше кафе находится в одной ячейке с турагентством и частью улицы, поэтому просим не выходить через дверь и не пользоваться личными меню. Покидайте виртуальность через экстренное отключение, чтобы не увеличить область неполадок.

– Юля, давай, – отрывисто бросил отец, – и ты, Ириска.

Мама всхлипнула и исчезла.

– Пап, давай ты первый, – жалобно попросила Лара.

Самохин открыл рот, но ответить не успел – один из посетителей, синий инопланетянин с тентаклями на макушке, вскочил, уронив стул, и завопил:

– Я не могу выйти! Не могу! Что за бред!

По залу пронёсся еле слышный вздох облегчения, люди перестали отключаться от Виртограда. Лариса испуганно схватила отца за руку.