И будь я хоть сколько-нибудь в состоянии думать, хоть сколько-нибудь способна анализировать ситуацию, мне бы обязательно стало интересно, почему он не уехал, почему в столь поздний час вернулся в собственный рабочий кабинет…

Но думать было некогда – вжав меня в стенку так сильно, что перехватило дыхание, мэтр Вельфор задрал обе мои руки кверху и легко зафиксировал их одной своей…

– Мне нравится твоя игра… – ухмыльнулся он, поедая меня взглядом. – «Что вы делаете?», «Ах, не надо…» Оделась, понимаешь, как студентка… Может, перекинуть тебя через колено, задрать юбку и отшлепать как следует? Что скажешь, Арвин?

Какая игра? О чем он?

Не успела я ответить очередным слабым «не надо», не успела осознать, что происходит, как он сделал то, что вышибло мои последние мозги – коленом раздвинул мои ноги, толкнувшись им прямо в промежность, а потом отпустил мои руки, наклонил ко мне голову… и поцеловал.

Поцеловал, мать его! Настоящим, «взрослым», по-хозяйски глубоким поцелуем – каким до сих пор меня целовали разве что во сне.

Вкусный… – изумленная мысль была единственной, что не испарилась от первого же соприкосновения его языка с моим…  Какой же он вкусный – там во рту… Как малиновый чай с медом и корицей… и еще сигары с коньяком…

А высокий какой… почему я раньше не замечала?.. Высокий и сильный – там, под этим ухоженным и дорогим костюмом…

Беспомощно хватаясь за его плечи и изо всех сил стараясь не упасть, я робко отвечала, возвращая каждое его движение – совершенно не в состоянии придумать, что еще сделать…

И с каждой проходящей секундой чувствовала, что не просто так повторяю, чтобы не вызвать подозрение. Что мне нравится, по-настоящему этим заниматься с ним этим… Нравится его целовать!

Осознав сей удивительный факт, я стала смелее, отвечая на поцелуй все энергичнее – уже сама втягивала его язык и слегка прикусывала, как и он, нижнюю губу… открывалась и позволяла ему исследовать свой рот – так, как если бы и в самом деле была его любовницей…

И потихоньку, мало по малу, я начинала чувствовать это – там, внизу живота… слабое, теплое покалывание, будто мурашки, только изнутри… С каждой секундой, с каждым проникновением в мой рот, покалывание это все больше ширилось, все сильнее разгоралось и накаляло меня, превращая в маленький, но очень живучий костер…

О, если бы я знала, что ректор так целуется, точно выучила бы этот долбанный экзамен…

Идиотская мысль слегка отрезвила меня, и я заставила себя отлепиться от него – чуть не застонав от утраты.

– Послушай…те… Так же нельзя… Я не для этого пришла… Мне бы… в архив…

– Что?! Какой, к черту, архив… – нетерпеливо поморщившись, он вдруг дернул за подол мой свитер и рванул его наверх, стаскивая через голову и руки… – Ты знала, что будет, если придешь сегодня, Арвин!

Я непроизвольно закрылась руками. Боже, я стою перед ректором в одном только лифчике – в почти прозрачном, светло-голубом лифчике!

– Шикарно играешь… – похвалил он, ткнулся носом в ямочку за моим ухом и глубоко вдохнул. – Нет, мы не дойдем сегодня до портала… Ты слишком хорошо пахнешь… по-другому пахнешь… как… как…

Не договорив, он вдруг рыкнул, подхватил меня на руки, быстро донес до письменного стола и усадил к себе лицом, в процессе задирая мою юбку выше колен. 

Я выставила вперед руки, упираясь ему в грудь, борясь не столько с ним, сколько с собой – потому что я уже млела, пылала от каждого его прикосновения, и хотела его не меньше, чем он меня…

И потому не сразу среагировала, когда он скользнул рукой мне за спину и одним движением расстегнул лифчик – так легко и походя, будто делал это каждый день своей жизни.