Конечно, надо приодеться, внушала я себе, аккуратно натягивая дорогущие шелковые чулки и прикрепляя их подвязками к изящному кружевному поясу над панталончиками… Полюбовалась на себе в зеркало, томно выгибая спину, потом надела и застегнула на боку узкое, как перчатка, кашемировое платье с приспущенным рукавом и вышивкой по подолу.

– И вовсе я не для него наряжаюсь… – твердым голосом, будто с кем-то споря, сказала самой себе вслух.

Тронула шею и запястья Аникейскими духами, положила иномирную книгу вместе с фиалом в сумку – не дай бог, уборщица найдет! – и, грациозно цокая каблучками, выплыла из комнаты…  

***

Как и следовало ожидать, на лекцию я опоздала. Но это было еще не самое страшное…

– Феерично… – бормотала я себе под нос, протискиваясь мимо набившихся в комнату сокурсниц в домашних платьях и растянутых шерстяных кофтах… – Просто феерично…

 Хорошо, хоть наших «лордов» не было – а то бы точно заработала себе репутацию, как у бедняжки Мэделин…

Хотя, один лорд все же был. И смотрел он на меня так, будто чулки с панталончиками я надела, а вот платье забыла…  

– Кхмм… – прокашлялся, наконец, господин ректор, не сводя с меня странного, прищуренного взгляда под тяжелыми веками.

Как и все, одет он был по-простому – даже слишком. Вместо обычного костюма-тройки торс его обтекала свободная рубашка с закатанными рукавами, под приспущенным, темным галстуком виднелся даже намек на ключицы…   

Засмотревшись на этот «намек», я моргнула и непроизвольно облизнула губы.

Пауза затягивалась.

– Что ж… – напряженно и немного хрипло продолжил мэтр Вельфор. – Вы, конечно, весьма элегантны - почти как настоящая леди, марэсса Калахан… но… не соблаговолите ли уже СЕСТЬ НА СВОЕ МЕСТО?

А то как бы чего плохого не случилось – добавил его сверкнувший молнией, красноречивый взгляд.  

Чувствуя себя круглой дурой в всех этих шелках-кашемирах, я сверкнула на него глазами в ответ, развернулась и, под сдавленные смешки и удивленные взгляды, «процокала» в самый дальний конец класса. Там, по крайней мере, хоть не буду чувствовать себя манекеном на витрине.

И смотреть даже на этого гада не буду – плевать я хотела, какие там у него под рубашечкой мускулы просвечиваются…

Забьюсь в уголок, опущу голову, и пусть там у доски распинается сколько ему влезет… для «настоящих леди».

Книга! – осенило меня. Книгу свою разложу на коленях и буду читать себе потихоньку – глядишь и забудусь… увлекусь, зачитаюсь… и плевать станет, кто там на меня пялится и оборачивается.

Да и другие про меня забудут, вместе с ректором…

Великие Предки, никогда еще в своей жизни я так сильно не заблуждалась!

***

Усевшись и дождавшись, пока со стороны доски вновь польется плавный, рокочущий голос – господин ректор как раз обсуждал опасность попадания в наш мир чужеродных артефактов – я вытащила из сумки синюю книгу.

Как инструктировала записка от Анклава, плотно приложила ладонь к названию с внутренней стороны обложки, уже хорошо различимому на ярко-белом фоне.

В один миг буквы вспыхнули, разбежались в стороны, снова смешались… и послушно выстроились обратно – явив мне название на Илликейском, языке провинции, в которой я родилась и выросла.    

«Эмили… Рэ-у-бен», – про себя прочитала я имя автора, а затем и название. – «КАК хочет мужчина».

Там же, на нижней половине страницы, в полном цвете и с потрясающей достоверностью изображен был – сюрприз, сюрприз! – мужчина. И не просто мужчина, а настоящий, первосортный самец – развалившийся в кресле, загорелый, мускулистый и, судя по внушительной и совершенно обнаженной эрекции – тот самый, который «хочет».