– Одесную от меня вы можете лицезреть Ирен Котьяр, чернокнижницу и мэтра контагиозного искусства. В отличие от клоуна в гостевом зале она настоящий архимаг Конклава в Грашаре.

Волшебница никак не прокомментировала слова графа. С безразличием оглядев присутствующих, она, надменно поджав губы, принялась рассматривать отполированные до блеска ногти. Мартин этому не удивился. Мало кто из чародеев считал простых людей достойными внимания. Не удивительным было и то, что раздражало это «простых людей» неимоверно.

Следующим граф представил высокого, облачённого в потёртый гамбезон15 рыцаря. Голову верзилы покрывала шапочка со смешно висящими ушами. Судя по истрёпанному виду, шевалье не страдал от избытка наличности.

– Гийом де`Браф из Матии. Славный служитель ордена… поди ж ты, запамятовал.

– Святого Птоломея, – буркнул рыцарь, скрестив большие, шишковатые ладони на столе.

– Конечно, – усмехнувшись, продолжил граф, – знаменит тем, что занимается усекновением чудовищ и страховидл, порождений темной Бездны. Герой. Защитник обездоленных, юных дев, et cetera, et cetera16.

Вислоусый, костлявый здоровяк казался шершавым, угловатым и довольно неприветливым. Бросив взгляд исподлобья, он пробурчал что-то малопонятное. Толи поприветствовал присутствующих, толи послал всех к чёрту. Мартин не расслышал.

Настала очередь трех странных старичков, особняком сидящих с края стола. Облачённые в одинаковые, серые мантии и квадратные боннеты17, они походили на стайку поганок. Так же по-птичьи тянули шеи и топорщили горбатые носы. Мартин, было, принял их за братьев, но, как оказалось, ошибочно.

– Почтенные господа Флавиус, Люциус и Брогх. Представители гильдии алхимиков, – представил «поганок» Саксент, не уточняя, кто из них кто. Троица, шелестя невзрачными одеяниями, одновременно кивнула. Эффект от сего действа оказался настолько поразительный, что Тагг чуть не кивнул в ответ.

Наконец, настала и его очередь. Под всеобщие любопытные взгляды Мартин поклонился, со всей возможной учтивостью.

– Ну что ж вроде бы все здесь. Можем начинать.

Внезапно дверь в комнату отворилась, и внутрь ввалился русоволосый юноша в состоянии более чем навеселе. Кожаная, отороченная рысьим мехом куртка его была расшнурована до самого пояса, обнажая залитую вином шёлковую тунику. Шаравоны18 пришелец носил не с туфлями, как того велела мода, а заправлял в высокие шнурованные сапоги. Громко икнув, парень пьяно оглядел присутствующих, одновременно поправляя висящую на плече лютню.

– Я ничего не пропустил? – осведомился прибывший с нетрезвой ухмылкой. Слегка покачиваясь, он бесцеремонно, со страшным скрипом отодвинув для себя стул, сел аккурат напротив графа. Мартину показалось, что парень действовал несколько наигранно. Скорее всего, он был не настолько пьян, как хотел, чтоб всем казалось.

– Нет, Лемюэль, не пропустил. Хотя мог бы. Тебя никто сюда не звал, – сухо проскрипел Саксент, с раздражением глядя на незваного гостя.

– Ну, полно вам, дядюшка, – с издёвкой усмехнулся русоволосый, закидывая ногу на ногу. – Пропустить такой чудесный заговор! Какой же из меня менестрель, ежели я не сложу об этом балладу. Пройдясь пальцами по струнам лютни, Лемюэль мелодично пропел…

В сырой и мрачной комнате, среди оленьих рож,

Собрался шабаш избранных устроивший делёж,

Но не своё – чужое они делить решили,

И на большущем блюде, на стол его сложили,

Вот каждый к себе тянет, кричит: Пусти! Пусти!

О том, что это всё не их, забыли светлости,

Исход уж скоро виден нам, такого дележа,

Захапает всё старый пан, как… э… нет не так…