Насупив брови, поджала губы.

А упоротая бабенка продолжала тем временем нравоучения, не обращая внимания на мои ужимки.

И вообще я заметила, что на моих погонах звездочки маленькие, а на ее - большие.

К чему бы это?

- Неужели тебе не хочется любви до мурашек?

Вообще-то нет! Не люблю насекомых, - думаю гневно про себя.

Женщина - антиэнергетик продолжает душещипательный монолог: - На другой работе будет нормальный начальник, он отпустит тебя в законный отпуск. Не то, что этот изверг! Укатишь на встречу с малиновым закатом.

Ногтями деру поверхность стола.

Хотя... с удовольствием вцепилась бы в чью-то наглую мордочку с синими хитрющими.

Может, у этой Доминики уже прилив деменции? Вот и лезет ко всем.

И тут Синеглазка прокалывается:

- Полина, только Климу не рассказывай о нашем разговоре.

И когда она говорит "Клим" ее голос становится текучим и приторным.

Бинго!

Так дело в ревности. Она не знает, что у Полинки есть жених, поэтому боится ее, хочет избавиться.

А ларчик открывался просто.

Киваю.

При этом подмечаю, что при имени "Клим" мое сердце странно заколотилось...

Показалось.

И тут Доминика переводит взгляд на моего пацана, внимательно его разглядывает, морщит гладкий лоб.

- Очень знакомое лицо у ребенка.

Нервно вздыхаю.

- Ах да, ты же сказала, что он по одному из дел проходит, - сама себе отвечает Чайковская.

Вздрагиваю. Неужели проходит?

Мой пацан нервно ерзает. Наклоняюсь к нему, кладу под столом руку на его руку, наши мизинцы цепляются друг за друга.

Шепчу ему в ухо:

- Обещаю на мизинчиках, что не брошу тебя и никому не отдам.

9. Глава 9

Клим

В ночи телефонный звонок звучит особенно пронзительно.

Твою ж…!

Трель звонка не унимается.

Чёрт!

Тру глаза, наощупь ищу мобильник. Сонный подношу к уху.

- Красовский, заступай на дежурство! – ошарашивают меня на том конце.

Обнаглели совсем!

Не моя смена! - Орёт все внутри меня.

- Семенова с аппендицитом скорая увезла. Больше некому, выручай, - слышу хриплый голос подполковника Чибисова.

- Есть! – раздражённо бросаю трубку.

Умыться, одеться и выскочить из дома, на всё пять минут.

Бросаюсь к своему верному коню, завожу его с пол оборота.

Мотор ревёт, разрезая ночную тишину двора, как сирена.

По фигу!

Если в субботу вечером пили только пиво с ребятами, наслаждаясь футболом, то в воскресенье застолье оказалось куда круче и жестче.

Обмывали рождение дочери нашего опера Антонова.

Тут дело серьезное, не откосишь. Но водяры оказалось явно через край.

Перебрали ребятки. И я вместе с ними. Надеялся отоспаться к утру понедельника.

А тут так некстати этот долбанный ночной звонок!

Голова трещит на разрыв. Кажется, еще мгновение, и сумасшедшая боль разнесёт башку на мелкие черепки.

Словно бомба с часовым механизмом заложена внутри меня.

И сейчас она жахнет.

Фух!..

Дрянь дело!

Надо тормозиться. Нагнув голову, высматриваю горящие неоном вывески и окна.

Выпить кофе!

И выпить много - много воды, во рту сушняк. Мечтаю только об этом.

Наконец, нашёл местечко…

Схватив бутылку запотевшей холоднющей воды, опрокидываю в себя и пью до дна.

Нет, дежурства должны быть чётко по графику!

А то черт знает, что!..

Всю ночь до утра ношусь по ночному городу в поисках разношёрстных нарушителей. Тут и малолетние, и профессионалы, и эскортницы.

К утру обезьянник забит до отказа.

Устало падаю на стул возле дежурного.

- Слушай, вчера у Антонова отмечали рождение дочери, потом всю ночь гонялся не понять за кем, как гончая. Ты уж давай этих, - киваю на клетку. – Оформляй сам.

Дежурный кивает. Сзади недовольный гомон.

Понятное дело, «попали случайно»… не участвовали… не виноваты.