Рак пожал плечами и закурил сигарету, достав ее из небольшой пачки, которую вынул из кармана плаща. Один из стоящих у его машины спецназовцев нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

– Не находили ли вы здесь кабинета врача-хирурга? – спросил Рак.

– Кабинет хирурга? Не заметил ничего подобного. Мы видели только огромные камеры, в которые нацисты набивали сотни перепуганных людей и убивали их с помощью ядовитого газа. А затем заставляли тех, кого еще не отравили газом, стаскивать трупы к огромным ямам и сбрасывать их вниз. Вот что мы нашли. Если вы рассчитываете обнаружить здесь уютную врачебную приемную с аквариумом, где плавают рыбки, и номером «Панча» [1] на журнальном столике, то напрасно, полковник.

Рак втянул носом воздух, и на мгновение Эйнсуорту показалось, что он вдруг стал похож на хищного зверя, почуявшего запах добычи.

– А помимо этих камер, в которые пускали газ, вы не находили здесь помещений поменьше, с хирургическими инструментами? С пилами, скальпелями, марлевыми масками – в общем, с чем-то в этом духе?

Эйнсуорт покачал головой:

– Здесь можно найти только смерть и…

– Простите, сэр, – перебил его Хендерсон и нервно кашлянул. Рак и Эйнсуорт повернулись к нему: – А как насчет тех Адских Камер?

Чарли Прист жарил на сковороде камбалу.

Пока что у него это получалось плохо. Сковорода перегрелась, и кипящее сливочное масло сильно пенилось. Края рыбы загибались вверх и прямо на глазах ссыхались, подобно съеживающейся в пламени бумаге.

– Слишком сильный жар, – пробормотал Прист.

Он выбросил результат своего неудавшегося эксперимента в мусорное ведро, где уже покоилось то, что осталось от двух предыдущих попыток, потом швырнул сковороду в раковину, и она сердито зашипела. Похоже, его бесплодные усилия на ниве стряпни вызывают отвращение даже у кухонной утвари.

«Лучше бы заказал ужин на дом», – подумал Прист, но в эту минуту в дверь позвонили.

В прихожей был установлен небольшой монитор системы безопасности, какими оснащены все современные пентхаусы. Глазком в двери лучше не пользоваться, ведь если кого одолеет такая охота, через него легче легкого воткнуть в глаз вязальную спицу. Прист посмотрел на монитор. Великолепно. Вечер с каждой минутой становится все интереснее.

Отодвинув задвижку, он открыл дверь и вздохнул:

– Добрый вечер, офицер.

Посетитель улыбнулся. При этом уголки его рта приподнялись, но все остальные лицевые мышцы остались совершенно неподвижны.

– Мистер Прист?

– Да.

Полицейский держал в руке коробку. Обыкновенную картонную коробку, размером чуть больше коробки для обуви. Он был примерно того же возраста, что и Прист, может, на пару лет старше, из-под форменного шлема выбивалось несколько прядей сальных черных волос. В свете, льющемся в коридор из квартиры, украшающая шлем семиконечная звезда с зубцами, окружающими вензель королевы, ярко блестела.

– Я могу войти? – спросил полицейский.

– А в этой коробке случайно не найдется какой-нибудь еды? Я просто умираю от голода.

– Может, вы позволите мне войти, сэр?

Прист пожал плечами и отступил в сторону. Почему бы и нет? На лице посетителя опять мелькнула деланая улыбка. Прист провел гостя через прихожую в кухню. Полицейский осторожно положил коробку на бок. Его форма была в идеальном порядке. Должно быть, на службе совсем недавно.

– Красивая у вас кухня, – заметил он, оглядевшись по сторонам.

Кухню Приста и впрямь можно было бы выставить в демонстрационном зале мебельного магазина, торгующего жильем под ключ. Мебель из светлого дерева, столешницы из черного гранита. Салатовые прожилки, украшающие стену над встроенной техникой, отражались в полированных поверхностях высоких табуретов, стоящих вдоль барной стойки. В воздухе все еще витал запах горелой рыбы.