Но Керем не всегда был таким просветлённым. Он не понаслышке знает, что такое тёмная сторона. Когда-то давно Керем был членом криминальной группировки. А оттуда просто так не уходят. Нет, Керема никто не тронул, его отпустили с миром. Даже защиту его социального центра обеспечили. Но ничего не бывает задаром. Взамен на это Керему поставили условие: при необходимости оказывать медицинскую помощь членам группировки, не привлекать полицию и не задавать вопросов. Мог ли он отказаться? Думаю, ответ очевиден.

Так вот, о случайностях. На моё счастье или беду, соседом по палате оказался не абы кто, а сам главарь той группировки. Хотя во главе он встал аккурат после нападения на них с отцом. Отец не выжил, а Юсуфа еле вытащили с того света.

Может, поэтому Юсуф настолько проникся моей историей и захотел помочь. Я даже не попытался отказаться. Выбора у меня особо не было, к тому же ярость и жажда мести затуманили мой разум. Я принял предложение, прекрасно понимая, что без посторонней помощи буду карабкаться наверх до самой старости.

Прошло всего семь лет, а у меня уже есть всё. Деньги. Связи. Имя. И два надёжных друга – Керем и Юсуф. Они не предадут, знаю. Я могу доверить им даже свою жизнь.

Легален ли мой бизнес? Всё в рамках закона, а они, бывает, гнутся и расширяются, если есть нужные связи.

Всегда ли я действую честно? Никогда больше не позволяю себе такой роскоши.

Измарал ли я руки в грязи? Да, и не только в ней.

Это я подослал к Воскресенскому тех, кто в итоге убедил его ступить на скользкую дорожку. Я сделал так, чтобы он прогорел. План требовал времени. И это лишь первая ступенька к уничтожению Григория. Я ждал долгих семь лет и подожду ещё. Всё будет сделано идеально. Никто меня не заподозрит. И я не успокоюсь, пока не увижу, как Григорий Воскресенский ползает у меня в ногах и молит о пощаде. Но и тогда вряд ли я обрету покой. Страдающей душе он неведом.

– Эмир, – окликает меня Алина, вырывая из пучины мыслей. – О чём ты хотел со мной поговорить?

Я и забыл про неё, настолько тихо она сидела. И вот что с ней делать? Опозорить прилюдно, разорвав помолвку и озвучив причину? Разумеется, я не опущусь до такого. Дети не должны расплачиваться за грехи родителей. Пусть Алина и дрянь, но она не монстр. Просто эгоистичная богатенькая сучка. Она восприимчива к чужому влиянию, значит, я могу использовать её в своих планах.

Только одного я пока до конца не понял: Воскресенский решил подложить её под меня, чтобы выбить к себе особое отношение, или решил с помощью Алины подобраться к моим делам? Он ведь уже проворачивал подобный фокус в прошлом. Вряд ли девчонка что-то смыслит в бизнесе или способна отключить видеокамеры и сигнализацию и вскрыть сейф. Она даже со стиральной машинкой не смогла совладать.

Перед глазами встаёт образ Алины, когда я застал её посреди разгромленной ванной, и уголки губ невольно ползут вверх. Но потом я вспоминаю её вчерашние слова, и меня словно ледяной водой окатывает, а ярость вновь ударяет в мозг.

Денег она хочет и ничего другого. Моих или чьих-то ещё – какая разница! Ей же плевать на чувства. Значит, ни моего уважения, ни моего внимания она не заслуживает. Ни капли. Ни черта, блять!

Так какого хрена до сих пор хочу её до умопомрачения? Ей ведь всего девятнадцать. Ни шарма, ни ума, ни опыта. Но кроет от неё так, что порой в глазах темнеет. Как представлю, что её будет трахать кто-то, кроме меня, так хочется всё вокруг разгромить.

Когда она в клуб потащилась, чтобы найти вариант на ночь, прибить её был готов. Сам не знаю почему. А если бы я не пошёл за ней, что тогда? Как вариант, нашли бы на утро где-нибудь на свалке. Повезло девчонке, что я слежу за ней с того дня, когда Воскресенский заикнулся о свадьбе. Нужно было подобраться к Алине, чтобы прощупать её отношения с отцом. Как оказалось, не такие уж они и радужные. Но это ещё не говорит о том, что она не сыграет против меня по просьбе папочки.