–Так это… Васькин «Хвост» всем растрепала, что за тобой на крутейшем внедорожнике какой-то бугай приезжал. Сказала, что Васечку её и машину его новенькую едва от злости не стукнул. Врёт?

– Частично, – подтвердила Лена, нарочно не углубляясь в подробности. – И «Хвостатая» все сильно приукрасила. Машина интерна стояла в стороне. К ней, а тем более к Василию, никто и не приближался.

– Я так и подумала, – кивнула Маринка. И непонятно было, то ли она согласилась с рассказом Елены, то ли совсем ей не поверила.

– Елена Сергеевна,– раздался голос больного Сидорова из пятой палаты, когда Лебедева зашла в процедурную, – разрешите обратиться?

– Да, конечно, – Лена с вниманием посмотрела на пожилого пациента. Хромает меньше, чем неделю назад, когда его под руки привели в отделение. Цвет лица стал более розовым, без землистого оттенка, температуры с утра тоже не было.– Что Вы хотели?

– Елена Сергеевна, а родственникам в палату заходить можно?– хитрый прищур выцветших глаз не отрываясь смотрел на неё.

-только к лежачим больным, вы же знаете,– отозвалась Лена, раскладывая одноразовые шприцы на стерильной ткани. А затем внимательно глянула на пенсионера, – а в чём дело?

– К «платнику» табуном народ ходит. И без бахил! – с радостью «заложил» больного пациент,– а ведь он не лежачий!

– Хорошо, спасибо, посмотрю, – отозвалась Леночка, сдержавшись от порыва улыбнуться. Этот Сидоров частенько жаловался то на ветер, дующий из пластиковых окон, то на ранний подъем, а ведь можно было бы часиков до десяти и только потом на процедуры. Люди встречались разные и этот «недремлющий» пенсионер яркий представитель «видящих соринку в чужом глазу».

Но всё-таки разобраться следовало, тем более что Елена ещё не видела этого нового пациента. Поступал он не в её смену, осмотр пациента проводил сам заведующий, как сказала Маринка. К тому же нужно было разнести направления на анализы и рассказать пациентам, как к ним подготовиться. Потому что порой самые элементарные вещи, такие как сдача крови на сахар натощак, вполне взрослые люди могут забыть. Подхватив листочки для больных и »нарушителя спокойствия» в том числе, Леночка направилась сначала в платную палату. Была в их отделении такая. Особая, двухместная. Хорошо обставленная, с отдельным телевизором и туалетной комнатой. И лежали там люди совсем непростые и не бедные.

«Так... И. Д. Ланской»,– прочла она фамилию пациента на направлениях и открыла белоснежную дверь в палату.

– А я ему говорю «Стоять»! – раздалось раскатисто, да так, что Лена замерла в дверях. И только под удивлёнными взглядами двух мужчин, уставившихся на неё, отмерла и сдвинулась с места.

– Ланской? – обратилась она к высокому подтянутому мужчине, на вид которому можно было дать лет сорок пять. И как это она забыла посмотреть его год рождения?

– Да, это я, – отозвался пациент, внимательно разглядывая медсестру, – Вы что-то хотели? – требовательно спросил он.

По лицу посетителя (кстати, тот оказался в бахилах и даже в накинутом на военную форму белом халате!) пробежала лёгкая усмешка. Но тот сразу справился с ней. Интересно, чем была вызвана такая понимающая ухмылка? Тем, как разглядывал её пациент, или прерванным появлением разговором? Мало ли о чём они беседовали между собой до того.

– Хотела, – требовательно и громко выговорила она, положив направления на тумбочку.

– Что именно?– свой тон Ланской слегка изменил. Похоже, что мужчина понял– не на работе…

– Чтобы Вы, завтра, в 7 ноль-ноль утра на сестринский пост принесли свои анализы. А все остальные анализы, указанные в направлениях, соблаговолили сдать на первом этаже в 105 кабинете. И не забудьте, все процедуры делаются исключительно натощак! – заученные слова отскакивали у Елены Сергеевны чётким, ровным, хорошо поставленным голосом. Так чтобы и бабушки со слуховыми проблемами с первого раза слышали и пациенты недовольство своё показывающие, тон свой попридержали. И взгляд свой она не отвела от внимательных глаз Ланского. А зачем? – Все ясно? Вопросов больше нет?