Быстро покидав вещи в спортивную сумку, Елена бросила её в прихожей. А затем направилась в ванную комнату и умылась холодной водой. И, не вытираясь, уставилась на своё отражение. Куда катится мир? Зачем отец поднял эту безделушку? Теперь два, а то и три месяца вперёди непонятной то ли каторги, то ли рабства. Но скорее всего, тяжёлой работы. Михаил Алексеевич так и не объяснил, чем болен его сын. Если лежачий и под себя ходит, так это точно не к ней. Она никогда не работала санитаркой. Разве что только во время учёбы, десять лет назад. Но тогда это была всего лишь практика и только.

– Ленок, – послышался за спиной голос отца, и она обернулась.

Сергей Лебедев ещё никогда не выглядел так подавленно. Ах нет же, было подобное– на похоронах покойной жены. Но это совсем другое дело.

–Да, пап,– тут же отозвалась она и шагнула навстречу отцу, прижавшись носом к его груди,– все хорошо, не переживай. Справимся. И даже не отговаривай.

– Нет, Лен, да Бог с ними. Я запер дверь. Сейчас только полицию вызовем и все, сдадим их как вымогателей! Скажу, что Никонов выручку большую мне принёс, а теперь вот забрать хочет! – пытался убедить дочь Лебедев.

– Ты забыл про видеосъемку, – устало напомнила Елена и отстранилась. В дверях ванной комнаты показалась Надежда. Вид её был какой-то потрепанный и потерянный.

Сестра шагнула к Лене, и коротко прижав её к себе, произнесла, – ты возвращайся!

– Куда я денусь,– попыталась сыронизировать девушка, – вы лучше генеральную уборку дома сделайте. Везде. В каждую дырочку загляните! Украшение наверняка и найдётся. Вдруг куда закатилось? И я тут же вернусь, как и обещал этот « барин».

– Точно!– тут же выпалил отец.– Надь, сейчас и займёмся. Все равно каждую субботу полы намываете.

– Вот-вот,– подхватила отцовские слова Елена и, обойдя посторонившихся родственников, направилась в прихожую. Там, ещё раз критически осмотрев своё отражение, пришла к неутешительному выводу. Она не выспалась, вдобавок злая от случившегося. И это все вместе взятое сейчас смотрело на неё из зеркала. Но потом, махнув рукой на подобный совсем не праздничный вид, она подхватила свою спортивную сумку и шагнула за порог квартиры, мазнув взглядом по отцу и сестре. Уходить было тяжело. Но вариантов не было. Пока не было.

Машина с незваными гостями ждала Елену на улице. И едва девушка вышла из подъезда, как задняя дверца, та самая, что за водителем, приоткрылась, и из неё показалось лицо ушлого мужчины, которого звали Фёдорычем:

– Девушка, вам сюда, – позвал он и махнул рукой.

– Кто бы в этом сомневался, – буркнула себе под нос Елена. И гордо приподняв подбородок, шагнула к машине.

Водрузив свою спортивную сумку аккурат между собой и этим мужчиной, она села на сиденье, от души, со всего размаха хлопнув дверцей иномарки. Едва авто тронулось, как девушка демонстративно отвернулась, уставившись в боковое окно. Смотреть в сторону собственного подъезда ей было неудобно (не с руки), но она не стала вертеться, бесстрастно наблюдая, как проносятся мимо соседние дома, как выезжали из Лесного…

Звук закрывающегося стекла привёл Елену в себя, и она мстительно улыбнулась. Похоже, кому-то не по нраву запах свиноводческого комплекса. Она и сама раньше задерживала дыхание проезжая здесь, когда ветер дул в её сторону. Но сегодня ветер был как никогда прав, и её желание с ним совпадали. Однако радость от маленькой мести быстро прошла. И вскоре внедорожник уже мчался по шумному Владимиру.

Кованные ворота, ведущие во « владения» Михаила Алексеевича, Елену впечатлил. Во-первых, ей очень нравились подобные вещи. Её всегда восхищали красивые предметы и мастерство людей, делающих такую красоту. Во-вторых, мастер действительно поработал на славу. А кусочки коричневого оргстекла, вставленные в орнамент, не давали любопытствующим прохожим видеть больше, чем пожелает владелец. Кроме того, она всегда хотела иметь свой собственный дом, пусть даже на небольшом участке. Ворота бесшумно открылись и закрылись, а машина въехала на территорию и остановилась, подъехав прямо к дому.