– Ну, если тебе нравится заячий помет, то мешать не буду, – огрызнулся красавец.– Никто в здравом уме не станет есть конфеты Лешего!

– Ну не знаю- не знаю, – вдруг послышался скрипучий голос Семен Семеныча. Он чем-то шуршал. Наверное, бумагами каким-то. Прямо звук такой, деловой. – В детстве наминал горстями! За уши не оттащишь!

Я поперхнулась, а Снежич скривился, словно сейчас кого-то убьет. Я чувствовала, как давлюсь смехом, пытаясь скрыть его. За что была удостоена гневного взгляда ярко-голубых глаз.

– Я за вами слежу, – послышался очень серьезный голос Лешего. И тут, совершенно неожиданно, раздался еще один голос, сопровождаемый стуком в дверь. Это был голос Беллы Болеславовны. Супруги Семен Семеновича.

– Ты там что? Умер на горшке? – голос слышался, словно издалека.

– Иду, иду, – проворчал Семен Семенович, а я понимала, что меня просто распирает от смеха. Деловой звук, ага!

– Ты уже эту газету наизусть выучить должен! – слышался строгий голос жены. – Ужин остыл! Картошка с грибочками! Все как ты любишь!

– Да иду-у-у! – волком завыл Семен Семенович. И чем-то снова зашуршал. Связь оборвалась и голоса стихли.

– Ну, так чем займемся? – негромко поинтересовался Снежич, рассматривая меня со всех сторон. По его губам скользнула довольная улыбка. Я нахохлилась, как воробей, внимательно следя за каждым его движением. – Во что поиграем?

Я прямо физически чувствовала этот взгляд. Он словно нож в руках убийцы, скользил по моему телу, вызывая тревожное волнение внутри живота. Было в нем что-то, что выдавало звериную натуру. Минуту мы молча смотрели друг на друга, а потом я почувствовала, как и у меня по телу проходит трепет, а когда его не осталось вовсе, я вспомнила, что мне задали вопрос.

– В прятки, – прошептала я, косясь на красавца. У меня под ногами уже намело маленький сугроб. А во всем виновата его роскошная шуба.

– И кто водит, а кто прячется? – спросили у меня, останавливаясь прямо передо мной.

– Эм… – замешкалась я, вспоминая, что ему прятаться как не желательно. Он еще и сбежать может! А его отец с меня три шкуры сдерет! Я его тут как бы охраняю!

– Да можно ему прятаться, – снова послышался голос Лешего. – Он просто так из терема не выйдет! Так что играйте смело!

– Да ты там что?! Примерз! – слышался настойчивый голос Беллы Болеславовны. И Леший снова пропал.

– Давай договоримся так, – заметил Снежич, а глаза его вспыхнули хищным блеском. От смущения я уже ничего не могла увидеть на его лице, только приоткрытые губы. – Давай, я вожу. А ты прячешься. И если я тебя найду…

– Тс… Он кому-то белок должен, – прошептала немолодая женщина в дверную щель. Старенькая дерматиновая дверь приоткрылась, пропуская меня в скромную потрепанную прихожую, заваленную всяким хламом.

В коридоре были слезающие обои «дорохо-бохато», угловатое трюмо и бледная пожилая дама. В основном, конечно, была дама. Она занимала половину коридора, заслоняя дверь, ведущую на кухню. Там что-то скворчало, источая ароматы жареной картошки с лучком.

– Он совсем мне житья не дает! – внезапно всхлипнула дама, пока я вспоминала, что сегодня только позавтракала.

– Как вас зовут? – спросила я, сосредоточенно глядя на дверь, ведущую в спальню.

– Белла Болеславовна, – представилась дама, которую я никак не могла назвать старушечкой. Обычно, когда говорят «старушка», то сразу представляешь хрупкую тоненькую бабушку, а тут фактура. Как у рояля.

Возле двери стоял стул, подпирающий обшарпанную ручку.

И это меня насторожило.

Вызов я получила случайно. Меня вообще редко куда брали. Говорили, что под ногами путаться буду. И мешаться. Проку с меня немного. Тащить на одеяле – у меня силенок не хватит. Нам, врачам, обычно ни сил не хватает. Ни родственников. А это драгоценные минуты… Но здесь все было намного проще.