Поэтому я убедила маму, что отмечу праздник с местными ребятами из стрелкового клуба, чтобы мамочка не завернула их с папой праздничные планы и не осталась нянчиться со мной. Они и так уже многое сделали! Пусть отдохнут со своими друзьями.

Но правда в том, что я ни с кем из местных не общалась достаточно близко, чтобы отмечать вместе какие-либо праздники. Ну а уж тем более — Новый год.

В общем, родители укатили в Оренбург, а я осталась в Печалино. Да-да, название местности полностью соответствовало реальности. Сегодня у меня была смена. А почему бы и не поработать в Новый год? В общем, мне было очень грустно и особенно одиноко.

Я стояла около кассы и нервно постукивала ногтями по столешнице.

В начинающейся ночи на заправке не было ни-ко-го. Конечно, кто же поедет хоть куда-нибудь в десять вечера накануне Нового года? Тем более снег шел не переставая, так что не было видно ни неба, ни горизонта.

Чтобы не поддаться плохому настроению, я включила праздничную музыку и начала пританцовывать. Сознательно опустив мысль о том, что мужики на охранке будут ржать, просматривая камеры. Я просто закрыла глаза и расслабилась. Медленно двигалась, чувствуя мелодию и зарождающееся внутри праздничное настроение. Подняла руки, легко покачивая бёдрами, и вдруг почувствовала ветерок. За блюзом я не услышала, как распахнулись двери минимаркета. Я резко открыла глаза и упёрлась взглядом в чужие.

Перед кассой ухмылялся мужчина. Я сразу же опустила руки и поправила фартук.

— Здравствуйте, я вас слушаю, — сказала и прикусила губу.

Мужчина молчал.

Я прочистила горло и спросила, на какой колонке он припарковался.

— Кого вы представляли?

Я посмотрела на клиента. Чёрные глаза, в которых отражалась бездна, короткие волосы, щетина. Он стоял передо мной в расстёгнутом пуховике из плотной ткани, под которым торчала то ли футболка, то ли лонгслив, и в джинсах. Вся одежда чистая, аккуратная. Качественная.

— Никого, просто подустала под конец… года, — я несмело улыбнулась, надеясь сгладить свой очевидный просчёт. — Захотелось немного расслабиться.

Мужчина покачал головой из стороны в сторону, будто бы я сказала что-то невероятно глупое.

— Американо. Двойной.

Я начала делать кофе. Кофемашина у нас была дурацкая. Много раз за последний месяц, что здесь работала, говорила об этом начальнику, но ему плевать на клиентов, сотрудников и вообще на эту заправку.

— Ваш кофе, — сказала я, ставя закрытый стаканчик на прилавок.

— Спасибо, — хмуро ответил мужчина, и я улыбнулась ему снова.

Он ушёл и я опять включила музыку на телефоне, постаралась вернуть себе хорошее настроение. Распустила волосы, хотя это у нас было запрещено, но Новый год же! Прошлась по торговому залу, вытирая столики. Поправила товары на полках, красиво составила трубочки, пакетики сахара и пластиковые приборы в прозрачной упаковке. Я вытирала полочку в кофе-уголке, когда мужчина вернулся.

— Мерзкая жидкость. Что вы мне налили?

Он звонко стукнул стаканчиком о столешницу около кассы.

— Сожалею, кофе-машина плохо работает, — с пониманием сказала я, проходя за стойку кассира.

— И что будем делать? — спросил он.

— Могу попробовать сделать вам новый кофе, но если честно, он вряд ли окажется более вкусным. Хотя… — я вышла из-за прилавка и направилась к холодильнику, где стояли жестяные баночки с вкусным холодным капучино. — Есть такой вариант. Давайте, я подарю его вам за свой счёт?

Отчего-то мне хотелось, чтобы этот мужчина улыбнулся. И я совершила ошибку, оказавшись так далеко от тревожной кнопки.