Только после того, как я отвечаю на поцелуй, шейх проникает в мой рот языком. Нежно, но уверенно скользит в глубину. Изучает, дразнит, провоцирует.

А я, кажется, всю жизнь мечтала, чтобы меня вот так целовали. Упоительно, трепетно, но по-хозяйски настойчиво.

Вслед за звёздами уплываю в туманные дали. Растворяюсь в сказочных ощущениях.

Откликаюсь тихим стоном на скольжение горячих мужских губ по щеке, скуле и шее. В голове нет ни единой мысли, что происходящее неправильно. По телу сладким ядом расползается марево вожделения. Оно не острое, а скорее обещающее, что дальше последует нечто более прекрасное.

— Пойдём, - севшим голосом произносит Карим, беря меня за руку.

В данный момент я едва ли могу ориентироваться в пространстве. Следую за шейхом в крепость, не замечая ничего вокруг. Передвигаюсь чисто физически, а ментально я ещё там, в саду, в кольце рук аль-Хасана.

Однако пока мы поднимаемся в комнату, чары поцелуев рассеиваются. Думаю о том, что сейчас в спальне шейх наверняка захочет продолжения. И самое невероятное, я не против. Ох, уж это воздержание!

Спонтанные решения и поступки не свойственны мне. И уж тем более случайные половые связи. Но похищение и удерживание в неволе быстро заставляет сменить привычное поведение и приоритеты. Когда твою жизнь обесценивают, а тебя низводят до положения вещи, как-то сразу становится понятно, насколько всё мимолётно и скоротечно. Вот сегодня ты есть, гуляешь, где хочешь, делаешь, что хочешь, а завтра – не факт. Такая своеобразная прививка от наносных моральных ограничений.

И поэтому, переступая порог спальни, задаюсь риторическим вопросом: что плохого случится, если я пересплю с аль-Хасаном? Не нахожу ни одного довода, чтобы отказать себе в этом удовольствии. А оно непременно будет. Если шейх так крышесносно целуется, то можно представить, как он хорош в сексе.

В любом случае, через несколько дней мы расстанемся и больше никогда в жизни не встретимся. Это в родном городе я не могу поддаться безумию, потому что там меня многие знают, а здесь – никто. То, что произойдёт в этой крепости, в ней и останется.

Захожу в ванную, чтобы помыть ноги. Смотрю на своё отражение в зеркале. Глаза блестят, губы припухли от поцелуев, на щеках румянец. Давненько я не видела себя такой.

Вернувшись в комнату, обнаруживаю, что Карим погасил свет и мирно лежит в постели на боку спиной ко мне. Скользнув под простыню, чувствую, как тело охватывает тремор. И я жду. Жду, что шейх повернётся лицом, обнимет. Но он ничего такого не делает.

— Спокойной ночи, Лада, - говорит в темноту.

— Спокойной, - отвечаю с глухо бьющимся сердцем.

Через несколько минут дыхание мужчины становится ровным и глубоким. Он уснул. После таких поцелуев! Уснул! Во даёт…

Меня же вместо сна посещает мысль, что на самом деле аль-Хасан не хотел секса, а целовал специально на показ. Крепость круглосуточно охраняется. Нас сто процентов видели в саду люди аль-Мехди. Они донесут ему, мол, гость пользуется мною по полной программе. И тогда никто больше не будет сомневаться, что шейху понравился «подарок».

6. Глава 6

Карим

Притворяться спящим, лёжа в одной кровати с Ладой, оказалось тем ещё испытанием. За тридцать пять лет аль-Хасана целовало много женщин. Опытных и не очень. Однако ни от одной разум не отключался. Карим всегда контролировал ситуацию.

Но сегодня, едва Лада откликнулась на поцелуй, на шейха, словно затмение нашло. Робкие движения губ и языка, ласковые руки, скользящие по плечам, тонкие пальчики, зарывающиеся в волосы, мгновенно воспламенили мужчину. Это было похоже на разгон Феррари - с места до ста километров меньше, чем за три секунды. Карим попал в эмоциональную турбулентность и пропал.