– Пффхрю-юмм… – выдал Грю, оценив мои старания у зеркала.

– Отвернись. Без тебя знаю, что все плохо!

Одеваться пришлось самой, без Эльяны. Я взволнованно крутилась перед туалетным столиком, понимая, что должна соответствовать. Во-первых, Габриэлу, герцогу Грейнскому, что выводит в свет младшую сестру. Во-вторых, самой принцессе, озорной упертой красавице.

Белые шелковые перчатки облепляли пальцы второй кожей. Из изумрудного выреза робко показывалась стиснутая корсетом грудь. Под верхней пышной юбкой путались три другие, делая из меня многослойный тортик.

Распущенные волосы, подколотые у висков двумя грайнитовыми зажимами, угольно-черными волнами растекались по плечам. Финальным росчерком в самое декольте опускался медальон с дракошкой.

Надела бы Галлея такое? Или выбросила бы в урну, упрекнув величеств, что те пытаются сделать из летучей наездницы красивую куклу?

Накинув на плечи новую мантию принцессы, я вышла из Грейнхолла и с помощью кучера влезла в распахнутый экипаж. Габриэл уже ждал внутри. При виде меня его глаза довольно сверкнули, а поджатая челюсть чуть расслабилась.

Харпии огласили сумерки нетерпеливым ржанием, и экипаж дернулся с места. При первом же прыжке я завалилась на герцога и помяла о его твердое плечо все Галлеины кудряшки.

– Не понимаю, Габ, как ты можешь думать о театре, когда жуткий туман с рубежей ползает по столице… – недоуменно пробухтела я.

Сколько продлится спектакль? Успел ли Грю зарядить кулон? Выдержат ли четыре юбки напор кворга, если я сброшу маску в неудачный момент?

– Иногда время, проведенное с сестрой… благотворно сказывается… на делах военных… Думаю, очень скоро удача вернется к нам. И мы отбросим демонов в их миры на много сезонов вперед, – пробормотал Габриэл, не отводя взгляда от окна. – Почти приехали.

Древний храм с разрушенными внешними стенами и впрямь оказался сразу за деревней. Внутри горел свет, у ворот толпились брошенные экипажи. Чужие харпии жевали снег, кучеры дымили, собравшись в кучку у огненной чаши.

Давно ли я была в театре?

В прошлой жизни. В прошлом мире. Буквально.

Пару раз я затаскивала Ворошилова на постановки областного, в которых играла Регинка. Артемий скучал, постоянно отлучался в буфет, похрапывал в ложе… Я же глаз не могла отвести от захватывающего зрелища. Даже не замечала, что, возвращаясь из буфета, Тема пахнет чужими духами.

Храм выглядел заброшенным только снаружи. Внутри его славно отреставрировали, возвели новые стены, расставили обогревающие экраны и огненные чаши.

Внешнее кольцо служило театральным фойе. Тут сновали с подносами шустрые слуги, предлагая напитки и закуски. Разодетые гости бродили от одной шумной кучки к другой, приветствуя знакомых и обсуждая ужас поспешной эвакуации.

Отовсюду звучало «ох, я так перепугалась», «я так спешила, что позабыла…», «только сегодня мне доставили мою малышку…», «а мои платья… все платья… представляете, мне пришлось прийти в этом кошмаре».

Я скривилась. Чертова ярмарка тщеславия. Все ненатуральное, показное… Будто каждый сатарец сам пришел сюда в маске и старательно отыгрывал роль.

Впрочем, я была ничуть не лучше их.

– Иди в зал, Гала. Вот наши места, – прошептал Габриэл на ухо, сунул в руку приглашение и забрал мою мантию.

Заботливый жест оказался лишь поводом. Отправив сестру в герцогскую ложу, сам тэр Кворг поскакал уделять внимание прочим козочкам. Винторогим, принаряженным и обмазанным косметическими чарами.

С идиотским возгласом возмущения я узнала Сиеллу Ротглиф. Рыжая хэсса манила Габа откровенной улыбкой, и он плыл, плыл в ее цепкие лапки послушной «крупной рыбой».