- Видит Бог, я хотел просто поговорить! - Марк повторяется - хриплее и тише. Кусает свои губы и сглатывает. Я тоже.

- Так говорите, - тихо ответила девушка. - Или вон из квартиры.

Ох, это что, зубки? Аж будоражит, возбуждает. Она на немножко старше меня, но я словно вообще самый взрослый и правильный. Привалился рядом с ними к стене плечом, довольно грубо поворачиваю ее лицо к себе и уже приблизившись, остановился в миллиметре от её губ. Уверенность Марка передалась мне вместе с его воспитанием последние лет так пять. Ведь его отец и мой законный опекун вечно занят.

- Что вы себе позволяете?! - больше выдохнула, чем возмутилась. Все похоже на то, что ее мозг и тело совсем не в команде работают. Мозгом она отказывается, брыкается и не хочет. А тело предает, дрожит, губы облизывает, совсем не отталкивает Марка от себя.

- Что мы себе позволяем? - Марк близко к её уху. Усмехается.

- Убирайтесь вон! - кажется, она сама понимает, как сильно проигрывает. Но оставлять ее уже оба не можем.

В памяти все еще свежа наша ночь и еще на её теле видны наши следы. Начиная с шеи, даже в полутьме заметны небольшие темные засосы, на руках заметны синяки. Нежная, конечно. С ней нужно так же. Но прошлой ночью с этим было сложновато.

- Я по... Полицию вызову... - еще попытка. Марк смеется, не сдержавшись, да и я усмехаюсь. Как маленькая, ей богу.

- Ух ты, - отозвался брат, он кусает ее ухо, грубо берет за волосы и заставляет посмотреть на него вновь. - Не нарывайся, сладкая. Я добрый, если девочка честна и податлива, - Марк резко отпускает ее и отходит, проходит вглубь квартиры.

Алёна, прикусив губу, смотрит снизу вверх на меня. Едва держусь, чтобы не засадить ей прямо на месте. Только сами представьте: прижата спиной к стене, согнутые ножки в коленях (при чем, тоже в засосах, ох), тонкая пижама от наших манипуляций где-то съехала, где-то спала, в глазах обжигающий огонь возбуждения и страсти. Детка знает, что безумно красива и я в который раз забываю напрочь, что она моя преподавательница. Привыкнув, что преподы обычно более старые и более опытные, с сильным характером и уверенностью, я от этого контраста получаю бешенное удовольствие. Мне будет сложно быть рядом с ней в универе обычным студентом.

Как теперь посещать универ, блин?

Молча прохожу мимо, дернув головой. Надо собраться.

Мы не бригада сексуального террора.

Хотя, что-то подсказывает, что до этого недалеко.

Брат на кухне, курит в окно. Я тоже закуриваю и Алёна, ничего не говоря, молча ставит на подоконник пепельницу. Затем закутывается в длинный плед, взяв его с кухонного диванчика. Садится прямо на кухонный гарнитур и, обняв чашку с теплым чаем, молча принялась ждать. Такая... Уютная, что ли. Красивая, хоть и уставшая и еще не отошедшая нормально от ночи. Да и мы оба тоже - успели только искупаться, поспать и похлебать бульона, пока дом убирала клининговая служба.

- Плед тебя не спасет, - Марк облокотился на подоконник задницей, поставив пепельницу между нами. Я сложил руки на груди, облокачиваясь на стол, стоящий рядом.

- Догадываюсь, - кивает как-то отрешенно девушка и поджимает губы. - Вообще я уже спать хотела.

- О, прости, что помешали, - я усмехаюсь, но она на мой голос вообще странно реагирует. Дергается, но не смотрит в мою сторону. Боится. И не мудренно, ведь до вчерашнего вечера мы и не смотрели друг на друга.

- Что вы хотите? Таблетку я выпила, о сексе со студентом мне говорить не выгодно, - пытается разговаривать очень уверенно, но даже голос, кажется, не в ее команде. Дрожит так же, как и тело.