- Хорошо,- кивнула я. – Спасибо.

- Пойди поспи. Вся уставшая, выглядишь как зомби. До завтра.

Я усмехнулась на прощание, медленно поползла по лестнице вниз.

Конечно же я не могу быть беременной. И никто меня не насиловал. Анализы это подтвердят.

Или могу?

Войдя в свою квартиру и закрыв дверь, я остановилась, словно бы само время для меня замерло. Застыла. Как вкопанная.

Тот вечер на работе, когда были какие-то переговоры у босса.

Помню, как он позвал меня к себе в кабинет, хоть до этого никогда не звал, да и вообще мы с ним виделись считанные разы за все годы моей работы там. Помню, что он там был не один…

2. 2

С владельцем компании, где я работала, Мстиславом Густавовичем Крабовым, мы виделись всего несколько раз. У высшего начальства был отдельный вход с другой стороны, отдельный лифт, отдельная стоянка, пестревшая «Мерседесами», «Лексусами» и «Майбахами». Нам в то крыло здания запрещалось входить под любым предлогом, кроме случаев, когда кто-то оттуда вызовет лично. За этим следили охранники и камеры. Считалось, что все это требовалось для противодействия корпоративному шпионажу.

Короче, все, что происходило там было огромной тайной. Да и сам Мстислав Крабов был тем еще человеком-загадкой.

Его скандинавские корни оставили след на внешности – высокий, статный, голубоглазый блондин с железным взглядом, больше похожий на профессионального спортсмена, чем на бизнесмена. Всегда гладко выбрит, ухожен, он отлично смотрелся на обложках деловых журналов.

А еще он был оборотнем.

Открыто про это не говорили, но между собой перешептывались. Я плохо представляла, как он по ночам превращается в зверя, может, бегает вокруг этого здания и метит территорию, но какая мне разница? Оборотень и оборотень. Главное – что платит, да и условия труда одни из лучших в городе.

В тот день у меня болела голова. Хотелось отпроситься и уйти домой – но сказали всем быть обязательно. Мол, приезжает какой-то американец для переговоров и заключения важной сделки.

Какое отношение я, простая сотрудница рекламного отдела, имела к этим переговорам со сделками, к которым меня и близко не подпустят, одному Крабову было известно.

Но раз так сказали свыше – придется сидеть.

День проходил скучно, казался невообразимо длинным. Дело шло к вечеру, и я отсчитывала минуты, чтобы наконец-то сорваться с места и убежать домой. Работа на сегодня закончилась, и я просто глядела в окно на проезжающие внизу машины и зажигающиеся один за другим огни в окнах.

Внезапно без какого-либо стука дверь нашего кабинета, где мы сидели втроем, открылась и на пороге появился незнакомец.

Он что, не туда зашел? Точно здесь не работает.  

Крабов всегда требовал соблюдения делового дресс-кода ото всех, начиная с себя и заканчивая парнями из охраны. Но незнакомец был одет в короткую кожаную куртку, джинсы, держал в руке мотоциклетный шлем.

Может, из отдела программирования забрел? Тамошние ребята часто позволяли себе вольности в одежде, несмотря на то, что получали за это нагоняй и штрафы.

Но нет. Не похож он на программиста. Те или слишком худые, или наоборот, толстые, неопрятные, в одежде не по размеру.

Этот же был высок, хорошо сложен, с угольно-черными волосами, зачесанными назад и щетиной, добавлявшей его лицу брутальности.

- А… Вы кто? – спросила я.

- Извините. Уже ухожу, - коротко ответил он и скрылся за дверью.

- Это же он! – воскликнула моя коллега Машка, сидевшая за столом напротив.

- Кто «он»?

- Уильям Рашфорд. Американец…

- Да ладно! Не шути так, - ответила я, хоть по её выражению лица поняла – и близко не шутит.