Вера сначала обрадовалась находке, ведь терновый кофе можно заваривать и пить так же, как и натуральный. А потом приуныла. Потому что косточки терна нужно было расколоть, ядрышки вынуть и подсушить, затем измельчить в кофемолке, после чего обжарить. И где взять кофемолку? Она еще вспомнила, что ядра косточек содержат ядовитое вещество – гликозид амигдалин, но после обжаривания становятся безвредными. А для обжарки нужна сковородка. Так что…

Вера со вздохом отпустила ветку с ягодами и оглянулась. Хирата куда-то пропал и затих, а стук топора Кота, наоборот, приблизился и теперь доносился справа. Вера пошла к Коту. Как-то жутковато ей было одной, все время казалось, что кто-то на нее смотрит.

Добравшись до Кота, она увидела, как тот, ловко орудуя ножом, обдирает кору с толстых нарубленных веток, затем превращая их в крепкие колья.

– Держи! – Кот протянул Вере обструганную ветку.

Вера примерилась, представила, как будет отбиваться от неведомых зверей, и скептически усмехнулась. Ладно, пригодится как шест.

– А где Хирата?

Кот сложил колья в кучу, обвязал лентой и закинул вьюк себе на спину.

– Я не знаю, он сначала справа был, а потом пропал, я думала, он тоже к тебе пошел.

Кот прислушался и нахмурился.

– Не слышу ни топора, ни других звуков.

– Ты думаешь… – Вера со страхом сжала свой кол в руках, сразу направив его острым концом от себя. – На него напали?

– Хирата!– крикнул Кот, повернувшись в ту сторону, куда указывала Вера.

– Евангелос! – громко позвала и она.

Оба опять прислушались. Вера ничего не услышала, зато Кот сорвался с места и, продираясь сквозь заросли, куда-то побежал. Вера кинулась за ним.

– Я здесь… – услышала Вера глухой голос, когда оба, запыхавшись, подбежали к длинному узкому оврагу глубиной около трех метров. Верхние края оврага по периметру заросли высокой травой, деревья склонили над ямой свои ветви, и, если бы не слова Хираты, Вера не различила бы, какая опасность кроется впереди.

Внизу было темно.

– Ты цел? Ничего не сломал?

Кот сбросил на землю свою ношу, стянул с вязанки кольев ленту и прикрепил один ее конец к дереву, приготовившись спуститься.

– Целый я, просто выбраться не могу. И это… Тут скелет лежит. Я на него наступил, и он как хрустнет. Вытащите меня быстрее. Тут жутко.

– Скелет? Звериный? Большой? – Вера, держась за ветку дерева, наклонилась над ямой и вгляделась в темноту.

– Я не вижу, здесь темно, но череп на ощупь похож на человеческий, – донеслось из глубины.

– Ты что?! Трогал скелет? – Вера в панике заметалась по периметру оврага. – Положи немедленно туда, где взял! Откуда здесь человек? Это может быть научное открытие! А ты топчешься по костям и разбрасываешься черепами!

– Ага, открытие. Какого-нибудь аборигена с гор занесло ураганом в овраг, а ты орешь.

Кот, уже начавший спускать веревку, остановился и крикнул вниз:

– Я сейчас факел сделаю! Потерпи немного.

Хирату кое-как вытащили на поверхность, а потом Вера, схватив факел, сползла по ленте вниз. Осветительный прибор, сделанный наспех из пропитанных смолой хвойных веток, сильно чадил. Вера осмотрелась, гадая, куда пристроить факел, чтобы освободить руки. Сверху посыпались земля и сор. На животе, вперед ногами, придерживаясь за выступающие из земли корни, спустился Кот. Он забрал факел из рук Веры и поднял его высоко над головой. Вера в благодарность боднула его в грудь и присела над разбросанными в пыли и листьях останками. Аккуратно дотрагиваясь до каждой косточки, выложила скелет, пристроила череп и ахнула:

– Это и вправду человек! Ну, в смысле не землянин, у него по семь пальцев на руках и нижние конечности мало приспособлены для ходьбы: ступни короткие и узкие. Нет фаланги на втором пальце правой ноги. И шея сломана. Наверное, неловко упал и погиб.