– Да что ты такое говоришь, бабуль?! – запротестовал Эйверт.

Бабушкино нездоровье на «немного» совсем не тянуло, и впервые за долгое время Эйверторн по-настоящему испугался. Да, Хильде случалось раньше играть на нервах любящей семьи, устраивая мнимые приступы, волнения и суету, но среди подстроенного бывали и настоящие, скручивающие старческое тело жгучей болью. Даже дед, проживший со своей властной супругой бок о бок много лет, не умел определять, где – болезнь, а где – очередная порция манипуляций.

– Милый мой мальчик, если б это была шутка… Но это называется старость, и победить её не под силу ни одному, даже самому величайшему магу!

– Бабуль…

– Не перебивай. Мне сложно много и долго говорить, поэтому буду краткой. Приезжай домой. Скорее.

– Я собирался вечером…

Хильда слабо хмыкнула.

– Вечером… Дотяну ль я до вечера-то?

– Но ведь ужин… и Манхельмы…

– Ужин, Манхельмы… Это всё пустое в сравнении с тем, что жить мне осталось, может, всего пару часов. Приезжай домой, Эйви. Я так хочу тебя увидеть, прежде чем…

Бабушка всхлипнула.

Эйверт нервничал.

– Бабуль, оставь эти мысли! Ты что это такое удумала?!

– Это не я, внучек. Это старость, старая хворь и… снова старость.

Эйверт впился взглядом в зеркальное изображение. Неужели всё правда? Хильда, конечно, бывала невыносимой, но это она качала его колыбельку, она рассказывала на ночь сказки, она помогала справиться с первыми бесконтрольными всплесками-приступами магического дара, она… Но почему же родители ничего не сообщили?

– Дождись меня, бабушка, – выговорил он.

Хильда послала внуку вымученную улыбку и погасла.

Эйверт собрался к выходу быстро, но перед тем как переступить порог, ещё раз потянулся магией в сторону стен академии. Увы, Аннабелла Керрен так и не открыла ни одно из его посланий. Нужно ли было ещё одно, Эйверт не знал. Учитывая то, что случилось с бабушкой, о невесте сейчас в его доме вспомнят в самый последний момент. И всё же какое-то третье чувство усадило мага за стол и заставило отправить третьего шмеля. На этой раз последнего.

«Аннабелла, как я уже писал, обстоятельства складываются так, что я очень, очень хотел бы просить вас принять моё приглашение на ужин сегодня в семь вечера. Это будет ужин в кругу моей семьи, и обещаю, что всё пройдет достойно и никоим образом не оскорбит вас. Взамен на эту услугу я гарантирую вам, что никто и никогда не узнает об инциденте с цветами господина Оклера. С надеждой на ваше согласие, Эйверторн Легрант».

Приписав подробный адрес, Эйверторн подбросил шмеля вверх.

Пока наполненное магией насекомое расправляло прозрачные крылышки, успел несколько раз подумать, правильно ли поступает. Вероятность, что в фальшивой невесте уже нет необходимости, была очень высока.

Однако что-то менять было уже поздно: шмель взмыл к потолку и зажужжал прочь от квартиры мага, а Эйверт, выбежав из дома, свернул на соседнюю улицу, нашёл свободный экипаж и назвал знакомый с детства адрес. Неизвестность и нерешённая проблема выбивали почву из-под ног. Впрочем, не впервые.

6. Глава 6

Всю дорогу, показавшуюся Эйверторну бесконечной, он не находил себе места, гадал, как встретит его родной дом.

Роскошный фамильный особняк встретил величественным молчанием. Четырехэтажный дом, дополняемый просторной мансардой, стоял в самом красивом месте на земле. Из окон, что выходили на север, открывался вид на пологий холм; с южной же стороны была видна извивающаяся змеёй узкая река, а от неё зеленой волной накатывалась на стены дома аккуратная лужайка, постепенно переходя в ухоженные пестрые цветники. Здесь и начинались владения Хильды Легрант, некогда одной из самых могущественных магесс, с мнением которой до сих пор считались не только влиятельные маги, но и сам глава Высочайшей Комиссии. Последний, кстати, по молодости не отказывал себе в ухаживании за молоденькой Хильдой и даже за кружкой-другой пива порой откровенничал, что научил магессу Легрант некоему секретному заклинанию, о котором на свете знали лишь трое: Хильда, сам глава Комиссии и его мама, ныне уж лет двадцать как покойная. Правда то была или нет, никто не знал: старая Хильда умело держала язык за зубами. Однако с главой Комиссии и правда была дружна и частенько приглашала в дом на чай. Тот принимал приглашения с большой охотой, наряжался и выливал себе на плешь душистой воды больше, чем на прием к бургомистру, и всегда приезжал с охапкой алых роз, чем вызывал огромное недовольство у Грэга.