Та на это лишь сложила ручки под грудью и выдала:

— А я не понимаю, про что ты…

Улыбнулась. Не люблю такие сцены, но…

— Ты с твоим красивым маникюром будешь тыкать кому-нибудь другому. Это раз.

Та рот открыла, задохнувшись в негодовании, словно я не осадила, а окатила чаном холодной воды. Продолжаю в той же манере:

— Мечтаешь пару дней провести в веселой компании, осознавая, что органам власти врать не стоило? Это два. - Это давление и за это мне положено атата, но чтож с меня взять.

Впрочем, девушка оказалась не хрупким цветочком, посему вздёрнула плечами и добавила, пусть и не так уверенно, как в начале нашего диалога:

— Вы меня не пугайте...

— Пуганная? — Привстала над ней. С моим-то ростом, вот мне лично смешно. — Уверена?

Только девочке не до смеха, та испугалась, чуть отшатнувшись и тут же сжавшись.

— Где листок, Алис?

Дернулась же в панике - ай, умница, выдает себя.

— Я не трогала ничего! Честно...

— Алис, тебе своя жизнь не мила? Сестру не жалко?

Принцесса же только посмотрела в окно, демонстративно хмыкнув… понятно, что это? Ревность, собственничество? Видали таких.

— И на кого ты запала? Кого с ней не поделили?

Резко перевела взгляд на меня.

— Откуда…

— Алис, я всё равно докопаюсь. Если хочешь потом жить спокойно, признавайся.

Молчит. Думает, начиная сдирать лак с идеально нарощенных ногтей, коим я только что воспела дифирамбы.

— Думай, девочка, думай.

***

Вышла с работы, заметив закат. Сколько уже? Девять? Мне казалось, уже намного больше. Пусть завтра следователь думает, как пришить это всё к делу.

У Алисы в сумочке даже оказалась та самая страница… ай, как мне повезло! На листке всего пара строк «Этот Ринат меня пугает. Завтра поговорю с ним, надо увольняться из клуба. Жуткое место.»

Села на байк, еле доехала до дома.. Понимаю, что начала действовать на эмоциях, переходя черту разумного - так нельзя. Нажалуется эта Алиска вышестоящим, и прощай спокойная жизнь, которую я и не видывала. И пусть ничего особого не произошло, но манера общения с неприуроченными к делу свидетелями меня подводит, хах. Так нельзя... так нельзя, Ксюша.

Вспомнила слова какой-то поэтессы, Анька заслушивались пару лет назад, заодно и мне в голову всё это вбив. Как же там было?

"Вы все надеетесь на меня?

А изнутри уже кровь течет.

Вас магнитом к огню влечёт?

Нет огня, слышите? Нет меня!"

Слезла с байка, сняла шлем, направилась домой, не переставая думать о содержимом записки и том, что может стоять за всем этим... что, чёрт возьми?

— Gabbiano… - вдруг дёрнулась тень у моих ног, которую я даже и не заметила.

Ну прекрасно! Чуть не врезалась. Подняла глаза, стоит, смотрит, улыбается.

— Случилось что-то? — Снова разрушает ниточку, за которую почти успела ухватиться.

Что с ним не так? Что ему надо? Почему так поздно? Сколько он здесь? Наконец спрашиваю, всматриваясь в его черты.

— Что вообще ты тут забыл?

— Так, - выдохнул, будто понял всё, - ясно, ты сейчас едешь со мной.

Глаз задергался сам собой.

— Слушай, вот, честно, не до тебя сегодня.

Пытаюсь обойти, не даёт:

— Случилось что-то?

— Дело нервное. Уйди уже, ладно? — Спорить не хочется. Вообще ничего не хочется.

Стоит. Повторяю в последний раз:

— Слушай…

Посмотрела на него, осекаясь. Стоп! А он же парень-то не бедный, может, знает о месте? Хоть что-то скажет.

— Ты о "Короне" знаешь что-нибудь?

— О чем?

— Это премиум-клуб. Если не знаешь, ладно... я пойду.

Но сама так и не двинусь с места, смотря на то, как этот Алексис задумался, нахмурившись.

— У меня должна быть где-то вип-карта… хозяин подкинул за скидку на машину в этом году. Но сам я там так и не появлялся.