Анриетта была у себя. Алекс вошел – и замер. Задернутые в разгар дня плотные шторы, открытая, но непочатая бутылка на столе… Анри, свернувшись в кресле клубочком, поджав под себя ноги, задумчиво вертела в руках бокал, словно решая: налить в него бренди или грохнуть хрусталь о стену. Появление Алекса подсказало третий путь: вздохнув, Анри поставила бокал на широкий подлокотник кресла.

– А я собиралась безобразно напиться, – меланхолично сообщила она, поднимая глаза к рожку астероновой люстры и внимательно, как в первый раз, разглядывая его. – Собиралась-собиралась…

– И как? – поинтересовался Алекс, обходя стол и бесцеремонно присаживаясь на него напротив кресла Анриетты. – Собралась?

– Увы. Вон, видишь, бутылка уже час стоит. Открытая. А пить не хочу. Не стоит оно того.

– Тебе виднее, – согласился Алекс, поднимая бутылку за горлышко и принюхиваясь. – Отличный бренди. Тогда угости меня. Я бы выпил немного, но только за обедом. Спустимся в ресторацию?

– Не хочу, – снова вздохнув, призналась Анри. – Хотя если с тобой… Ты не против, если я прикажу накрыть здесь? Никого другого не хочется видеть.

– Как пожелаешь, – покладисто согласился Алекс, спрыгивая со стола и подходя к окну. – Только пообедаем вдвоем.

Он чуть потянул золоченый шнур штор, пуская в комнату солнце, – ровно настолько, чтобы можно было выключить бьющий по глазам астероновый свет. Вернулся к столу. Анри уже говорила по внутренней связи. В молчании они дождались пары официантов из ресторации клуба. Один из пареньков быстро застелил стол белоснежной накрахмаленной скатертью и помог второму расставить дымящиеся тарелки. Когда прислуга ушла, Алекс указал взглядом на бутылку. По этикету, разумеется, наливать спиртное полагалось ему, а не даме, но это был кабинет Анри, и Алекс не собирался посягать на ее хозяйские права.

Анриетта, сев в кресле уже благопристойно, плеснула в бокалы на два пальца жидкого золота, махом выпила свой бренди, прислушалась к чему-то внутри и принялась за жаркое. Алекс цедил крепкий напиток медленнее, смакуя, потом тоже взялся за мясо.

Ели молча, лишь изредка перебрасываясь ничего не значащими фразочками: какого цвета обои заказать для коридора возле взорванной комнаты, мясо сегодня шеф-повару удалось на славу, да и спаржа прекрасна, с делом Ксавье все хорошо – иначе и быть не может… Отодвинув пустую тарелку, Анриетта плеснула в бокалы еще бренди и выцедила свой по глоточку. Что бы ни мучило ее, оно уходило: заблестели глаза, напряженные плечи расслабились под мягким светлым шелком блузы, Анри даже в кресле села мягче и спокойнее. Взглянула на бутылку, явно раздумывая, не налить ли еще, но на вопросительный взгляд Алекса покачала головой.

– Нет, не стоит. Все прошло. Спасибо…

– Всегда к твоим услугам, – улыбнулся Алекс.

Встав, он снял с кресла Анри так и оставленный там первый бокал, сел на подлокотник, обнял за плечи прильнувшую к нему женщину. Склонился к макушке с простой изысканной прической, вдохнув чуть горьковатый запах духов от волос и кожи. Шепнул, коснувшись губами гладких смоляных прядей:

– Что случилось, милая?

– Ничего, – глухо отозвалась Анри, замерев в его объятиях. – В самом деле, Алекс, ничего. Сущие пустяки.

– Пустяки, из-за которых ты хотела напиться? Пустяки хуже убийства и взрыва?

Пару минут они так и сидели молча, Анри все теснее прижималась к Алексу, ее плечи снова закаменели. Потом она тихо сказала:

– В клубе сегодня был посетитель. Один из тех… кто меня… Я с тех пор его не встречала, была уверена, что этой твари нет в Лундене. А вот надо же…