— Кин Верн, я им не воспользуюсь, — ответила смело и широко улыбнулась, совершенно уверенная в том, что жених этого не увидит.

Хорошо, что сейчас темно. Синие глаза Верна в последнее время смотрели на меня так, что было жарко даже в прохладной парковой тени, когда встречались словно случайно. Этот мужчина сводил меня с ума, но было видно, что и я не оставляю его равнодушным. Приятно, что ни говори.

Я услышала облегчённый вздох Кина и в ту же секунду губы молодого мужчины накрыли мои. Как при этом ему удавалось одной рукой удерживать саквояж, а другой обнимать меня за талию, я не знаю.  Сама обхватила шею возлюбленного, приподнялась на носочках, чтобы было легче целоваться.

— Люблю тебя, Лаура, — прошептал довольный Верн и отстранился, чтобы снова устремиться вперёд.

Я просияла и двинулась следом, бросив прощальный взгляд на спящий особняк Эвансов. В груди зашевелилось щемящее чувство надвигающейся беды, но я  попыталась успокоить себя тем, что родные найдут записку и все поймут. Они просто обязаны понять, ведь я попросила прощения, а ещё рассказала, что Кин мне очень дорог.

Калитка даже не скрипнула, выпуская нас. Стоило пройти несколько шагов, как отчётливо стал различаться силуэт ожидающей нас кареты.

— Кин, ты всё предусмотрел!— довольно фыркнула я, пытаясь унять нервную дрожь.

— Лаура, детка, с тобой по-другому нельзя. А иначе можно промахнуться и остаться ни с чем, — пошутил Верн, сжав мои пальчики. Он всё понял и это было так мило.

Жених раскрыл дверцу кареты, и в шутливом полупоклоне, который не очень выразительно смотрелся в темноте, произнёс:

— Прошу вас, будущая госпожа Верн.

Я пальчиками прихватила  платье и плащ, как вдруг кто-то показался в тёмном проёме кареты. И прежде чем мы сориентировались, прозвучало:

— Довольно, молодой человек. Вы превысили моё терпение.

— Дядя, — испуганно прошептала я, сделав наг назад.

Кин ухватил меня за руку, словно пытался вырвать из пасти дракона и уже почти задвинул себе за спину... Милорд Эванс оказался убедительнее:

— Верн, прекратите прикрываться девушкой! И если думаете, что вы проворнее, то присмотритесь внимательнее. Вам не выехать с этой улицы вместе с Лаурой. Только одному.

Словно по заказу вокруг зажглись фонари, освещая помимо нас ещё нескольких человек, чьи лица было не разобрать из-за погоды и капюшонов.

— Лаура, девочка, ступай домой. Через полчаса я жду тебя для серьёзного разговора в своём кабинете, — приказал милорд Эванс.

Слова дяди показались обманчиво мягкими, но били, будто плеть. Я замерла, все не решаясь делать шаг. И вместе с тем понимая, что это может быть последний день, когда мы видимся с Кином. Это было страшно, но я встала рядом с Верном. Повернулась к нему и произнесла, жадно смотря и в то же время пытаясь запомнить каждую чёрточку любимого лица.

— Не грусти, Лаура, я вернусь за тобой, — прошептал Кин и протянул мне саквояж. Прикосновение пальцев было столь коротким, что я пожалела наличию одной сумки, а не двух или трёх.

— А вот это уже вряд ли, — не смолчал дядюшка, вложив в свои слова всю. Язвительность, на которую был способен. — У нас достаточно на примете женихов, более  достойных руки Лауры. Вас же, Верн, я прошу немедленно уехать, иначе мы будем разговаривать в другом месте. После чего уверяю, ваши родители будут вовсе не в восторге. Да и  корабль в Сан-Морин отойдёт без вас.

— Дядя!— умоляюще прошептала я и бросилась в сторону дома, сдерживая злые слёзы.

Как же так?! Откуда дяде удалось узнать наш план, ведь я сожгла записку Кина. Кто проговорился? Кучер или сам Верн нечаянно с кем-то поделился?