Вложила в ответный поцелуй весь тот жар, что пронизывал мои вены, сжигал сердце и душу, превращая их в пепел…

— Я всё хочу, — повторила тихо-тихо, так и не в силах отстраниться от мужчины. — Но только с тем, кого буду любить до самого последнего вздоха. С тем, с кем разделю всю свою жизнь, — призналась, сглатывая подкатывающий к горлу ком. — И мы оба знаем, что это не вы. Что не пара мы. И не будем. Что я вам не подхожу. А так, на один раз… я не хочу, не буду, — закончила едва ли внятно.

Слишком уж горько от собственных слов становилось.

Владимир замер. Напрягся всем телом, но что-то говорить или делать не спешил. То ли переваривал сказанное мной, то ли банально успокаивался. Или же, что вернее, всё и сразу. Потому что:

— Не пара… — повторил он несколько мгновений спустя не своим голосом и тут же резко отшатнулся от меня.

Его взгляд приобрёл осмысленность, а вместе с тем на лице отразилось столько боли, что невозможно ею не заразиться. Проняло так, будто меня на атомы разобрали, забыв предварительно поставить анестезию. И собрали потом… Неправильно.

А он всё смотрел и смотрел, словно впервые видел. А затем… развернулся и ушёл. Сперва из комнаты, неслышно прикрыв за собой дверь, затем я различила его шаги в коридоре, после чего всё окончательно смолкло.

Ну вот, так или иначе, своего я всё-таки добилась.

Должно быть, можно начинать радоваться.

Только почему-то на деле всё равно остался гнетущий осадок.

А ещё через какое-то время пришли рабочие.

Не стала проявлять свою гордость и прогонять их. Самостоятельно искать им замену не осталось никаких сил. Словно вытянул их кто-то разом. Вот я молча и наблюдала за рослыми мужчинами в спецодежде, пока те сноровисто восстанавливали испорченную дверь, размышляя о том, что в ближайшее время снова капитальный ремонт в прихожей делать придётся. А мы его недавно, к слову, с сестрой закончили. Но ничего. Зато будет чем себя отвлечь, пока жду возвращения Ириды и подыскиваю себе новую работу взамен неудавшейся попытки на нынешней. Впрочем, совсем скоро я забила и на это. Банально вырубилась, уснув прямо на диване в гостиной. А проснулась уже затемно, от настойчивого треньканья домофона.

— Да, — произнесла, нажав кнопку приёма вызова.

На экране высветилась широченная незнакомая морда мужского пола. Мало приятной наружности. От него так и веяло… неприятностями. Завидев меня, эта сама морда прокашлялась и мрачно постановила:

— Мне нужна Ирида.

Я бы сама с ней с удовольствием увиделась. Поговорила не только об её поспешном отъезде, — о том, откуда у неё внезапно такие непонятные знакомые завелись.

— Её нет. А вы, собственно, кто?

Уж не знаю, что я такого неправильного сказала, однако мужика в один момент перекосило.

— Я-то? — ухмыльнулся желчно незнакомец. — Тот, кому Ирида задолжала пять лямов, — прищурился подозрительно, разглядывая меня сквозь камеру.

Он говорил что-то ещё. Долго, с расстановкой, изредка переходя на угрозы. А у меня сердце снова застучало, как заполошное. Его стук отдавался в моих ушах с такой громкостью, что большую часть чужой речи я просто-напросто не разобрала, как бы ни старалась усвоить. Тональность его голоса тем временем становилась всё выше, требовательнее, за широкой спиной, обтянутой дорогущим пиджаком, начали появляться свидетели…

— Поднимайтесь! — не выдержала и нажала на кнопку открытия двери подъезда.

Безусловно, впускать в свою обитель ещё одного “непонятного первого встречного” — верх тупизма. Но и позориться перед соседями не хотелось. Слишком уж пеклась старшая сестра о нашей репутации. И я не собиралась её расстраивать, допуская расползания всяческих сплетен. Тем более, что в саму квартиру я его не пустила. Вышла к лифтам, где на моё счастье никого постороннего не оказалось, после чего первым делом потребовала доказательства его словам.