Ещё бы!

Я ж тут почти совсем голая стою.

И перед кем?!

— А дальше вы отдадите ключ. Или сами откроете эту дверь, — резко развернулась к нему спиной, решив, что за завесой моих длинных тёмных локонов будет менее постыдно. — А потом я уйду. Мне домой надо, — пробормотала совсем тихо, озираясь по сторонам в поисках злосчастных чулков, которые требовалось срочно надеть.

Не сразу, но всё же определила, что те валялись около пальмы. К ней я и направилась. Ну, как направилась. И полшага сделать не успела, как оказалась в капкане сильных рук. Владимир выставил их по обе стороны от меня, уперев ладони в дверное полотно, заставляя моё сердце вновь и вновь колотиться, как бешеное.

— Не так быстро, мышка. Мы ещё не закончили с тобой.

— Эрида. Меня зовут Эрида. И мы закончили.

— То есть, пойдёшь раздетой? — насмешливо заметил Белов.

Что сказать...

Досадное замечание.

Хотя и справедливое.

О котором я сама со всеми последними событиями совершенно не подумала. Мозги у меня слишком кипят и плавятся.

— Может быть даже не одна, если учесть, что и вы тут не совсем одеты, — съязвила с расстройства.

— А я не против. Здесь и не такое видели, — фыркнул неожиданно весело мужчина, а на мои плечи легла его рубашка. — Сама застегнёшь или одевать тебя тоже мне прикажешь? — снова глубоко вздохнул, и: — Соблазнительно пахнешь, Мышка.

Парфюмом я никаким не пользовалась, разве что совсем немного сандаловым маслом во время принятия ванны, поэтому что он там унюхал — непонятно. Как и непонятно то, с чего он вдруг решил, что я и дальше буду смирно стоять и позволять ему надо мной издеваться.

— Какие могут быть приказы, Владимир Николаевич? — обернулась. — Вас же это так злит, — припомнила былое. — Рубашка мне ваша тоже не нужна.

Ещё бы и скинула её в доказательство собственному высказыванию, но не хотелось повторно оказаться перед ним почти обнажённой, так что решила сперва до коробки с вручённым отправителю презентом добраться — потом выпендриваться и дальше гордыню свою демонстрировать. Жаль, осуществить ни то, ни другое не вышло. Стоило попытаться извернуться, дабы освободиться из условного плена, как я тут же оказалась прижата спиной к горячему телу своего недошефа.

И почему он такой обжигающий?

Как босиком по раскалённым углям…

— Поздно, мышка, — шепнул он, коротко поцеловав в висок, отчего я невольно вздрогнула. — У тебя был шанс уйти, но ты его упустила, когда пришла сюда. А потому теперь мы будем играть по моим правилам, — мужские пальцы провели линию вдоль ложбинки груди и принялись застёгивать пуговицы.

Шумно сглотнула.

— Что ещё за правила такие? — спросила едва слышно, уставившись на чужие манипуляции.

У меня ж мозги расплавились, вот и спросила.

Мало ли, в будущем пригодится…

— Правил много, Мышка, — любезно ответил мне Владимир, продолжая застёгивать пуговицы. — Но пока что тебе достаточно знать одно-единственное. Нерушимое. Полное и безоговорочное подчинение. Которое ты по-глупости нарушила, хотя тебя предупреждали.

Кончики его пальцев коснулись живота, а вместе со следующей пуговицей и вовсе… ну нет уж! На его запястье совершенно точно остались следы от моих ногтей, с такой силой я впилась пальцами в загорелую кожу.

— Если вам необходимо полное и безоговорочное подчинение, тогда вам стоило найти себе рабыню, а не ассистентку, — выдала в сердцах, в очередной раз обернувшись.

Очень уж хотелось ещё разочек взглянуть в кои-чьи бессовестные глаза. А заодно и в своих возмущение продемонстрировать.

— А я вообще никого не искал, — прищурился он, как-то по-новому меня разглядывая. — И уж тем более ассистентку.