— Сам не в настроении, — Анрир закончил с рукавами и теперь мучил галстук. — Устал, хочу поспать немного.

— Поэтому отправил свою жену провожать меня в шлюхоспальню?

— В дворце есть такая комната? Серьезно? Я должен ее осмотреть! А там уже живут разбитные девицы, согласные скрасить одиночество состоятельного мужчины в цвете лет? — он воодушевился и пригладил волосы, будто и вправду собирался искать ту самую спальню.

— Полчаса одиночества, — уточнила она, — на всё-то не замахивайся, сил не хватит.

Он подмигнул и попытался пройти мимо, но Айвен поймала его за галстук и притянула к себе. Чтобы получше рассмотреть смеющиеся глаза, которые постепенно темнели от возбуждения.

— И у тебя же был гарем? — она отступила назад, к кровати, увлекая Анрира за собой. Тот не сопротивлялся, но и не проявлял инициативу. Подлец.

— Мне там скучно. Уже все известно и опробовано. Хочется новых ощущений.

— Поэтому отправил меня в шлюхоспальню? О чем только думал в этот момент?

— Честно?

Нерон все же опрокинул ее на кровать и навис сверху, прижался и прошептал на ухо:

— Хотел тебя позлить.

Айвен попыталась отпихнуть его, но Котенок не пошевелился, а драться всерьез — как-то глупо. И не хочется. Кажется, ее тело ещё не прониклось важностью отказа от секса с этим ублюдком. Даже мысли об этом текли вяло, нехотя, в то время как губы целовали его губы, а правая рука лежала на твердой груди, как раз там, где должна быть изображена птица.

***

Утром Котенок по-хозяйски обнял Айвен, потерся носом о ее затылок, сжал легендарную левую грудь, придвинулся совсем близко и сделал вид, что собирается спать дальше. Как будто здесь никто не слышит его частого дыхания, учащенно бьющегося сердца и не замечает других признаков. Но минуты шли, а он так и не шевелился.

— Ну? — Айвен попыталась повернуться, но Котенок вернул ее на место и навалился сильнее. — Так и будем лежать, как пожилая супружеская пара или перейдем к более активным действиям?

— Что за пошлые намеки прямо на рассвете? — его голос звучал хрипло, зато руки не переместились ни на миллиметр.

— Твое тело первым пошло намекнуло.

— Оно, как и твое, еще не смирилось с тем, что у нас больше не будет секса. — Анрир поцеловал ее чуть ниже уха, наверняка оставив след, резко отстранился и встал, затем потащил на себя одежду. — У него, как и у моего мозга, нет ни единого аргумента в пользу того, отчего бы двум взрослым и свободным людям не проводить время вместе к обоюдному удовольствию.

Айвен вставать не хотелось, поэтому с удовольствием потянулась и повернулась так, чтобы видеть Котенка.

— Я понимаю твои физиологические сложности, поэтому разрешаю завести себе партнершу…

— Хватит, — он потряс головой. — Никаких любовниц! Отныне и впредь, все мои стояки только твои. Будешь знать о них и мучиться.

— Ничуть. У тебя еще левая рука есть.

— Угу, как и право разумно относиться к отношениям.

Он оделся легко, только в брюки и подобие футболки, умылся, открыл дверь и забрал из рук только подошедшей служанки стакан сока, выпил и только потом начал натягивать обувь. Двигался он медленно, будто с трудом и постоянно бросал взгляды на тумбочку, где стоял флакон со стимулятором.

— И куда ты сейчас? — Айвен лениво села, демонстративно взяла флакон и спрятала в тень. — Твоей физиологии не помешало бы спать побольше. Обещал же, помнишь?

— Это будет последний раз, или заключительный. Почти как наш секс, которого больше не будет.

Да, она тоже в это не особенно верила. Рядом с Котенком хорошо. Постоянно хорошо. И без разницы: болтать, спать, дурачится, чертить и собирать что-то, делать то, чего у них больше не будет. Хотя нет, это не просто хорошо, это нереально хорошо. Почти как наркотик, как тот самый стимулятор, от которого переполняет энергия, блестят глаза, ползет вверх настроение и даже терпимость к миру. Но дать слабину сейчас — значило навсегда привязаться к коту. Айвен чувствовала это. Каждый поцелуй, прикосновение, даже взгляд — новая порция наркотика, после которой хочется следующую как можно скорее.