– Какой вечер-то прекрасный! – сказала мужу Глафира Семеновна. – Смотри, какая яркая луна! Как, должно быть, теперь красиво на море.

– А вот сейчас увидим, как подойдем к казино, – отвечал супруг.

Они свернули в улицу, стали спускаться к берегу – и им открылся дивный вид посеребренного синего моря, над которым стоял громадный шар бледной луны. Здание казино было налево. Балкон его был освещен электричеством, и с него доносились звуки струнного оркестра. Супруги хотя и не были особенными друзьями природы, но остановились и залюбовались лунным видом, большой золотисто-серебряной полосой от луны. На большом пляже от отражения луны на белом здании купальных кабин было светло, как днем, но пляж был пустынен. На нем не виднелось ни души. Николай Иванович посмотрел на небо и сказал:

– Вон и Большая Медведица здесь есть, только кажется, что у нас она как будто больше. Вот и Малая Медведица… – указывал он на звезды.

– Пойдем в казино. Чего тут стоять! – торопила его жена. – Шляпка отсыреет. На мне новая соломенная шляпка с цветами из перьев.

– А вот и Треугольник…

– Брось. Пойдем.

– Постой, душечка, дай Пса и Псицу отыскать.

– Ну вот… Какой еще такой Пес и Псица на небе.

– Есть. Все животные на небе есть, как и на земле. Пес, Лев, Кошка, Тигр…

– Ври больше. Пойдем. Ну дело ли это, чтобы на небе Пес! Это даже и неприлично.

– Позволь… Если Медведица есть, то отчего же Псу не быть? Такая же божья тварь.

– Ты пойдешь в казино или не пойдешь?! – возвысила голос супруга.

– Иду, иду… Эх, не дашь уж и на звезды посмотреть! – проговорил Николай Иванович и направился за женой.

– На звезды смотрят ученые люди, астрономы на обсерватории, а зачем тебе звезды? – был ответ.

Вот и подъезд казино. Около него стоял один-единственный экипаж, и кучер на козлах курил трубку. Ливрейный швейцар распахнул перед супругами дверь, и открылся великолепный вестибюль. Шла мраморная лестница вверх, застланная ковром. Стены были расписаны живописью. Стояли статуи. Налево помещался прилавок кассы и за ним касирша, затянутая в рюмочку и с живыми цветами в волосах.

– Де билье… – обратилась к ней Глафира Семеновна.

– Прикажете вам два абонемента на месяц? – спросила касирша.

– Нон, нон. Де билье пур ожурдюи.

– Тогда возьмите абонемент на неделю.

– Нон, мерси. Пур ожурдюи… – стояла на своем Глафира Семеновна. – Зачем нам абонемент? С какой стати? Может быть, еще и не понравится, – сказала она мужу.

– Абонемент, мадам, обойдется вам вдвое дешевле, – поясняла кассирша и оторвала два билета, взяв за них по три франка.

– Как навязывает-то! Должно быть, делишки здесь не особенно важны, – заметил Николай Иванович.

Супруги поднялись по лестнице и очутились в длинной галерее с диванами по стенам. Галерея была совершенно пуста. Они прошли ее и очутились в буфетной комнате. Стояли маленькие столики. В глубине помещалась буфетная стойка с фруктами в вазах и целая батарея бутылок, из-за которой торчала голова буфетчика. Буфетная была также пуста. В ней уныло бродил лакей во фраке и за одним из столиков перед самой маленькой рюмкой коньяка сидел громадного роста мужчина с большим животом и, откинувшись на спинку стула, пыхтел и отдувался.

– Однако публики-то не завалило! – заметил жене Николай Иванович.

– По всем вероятиям, музыку слушают. Ведь музыка играет, – отвечала жена.

Они прошли в зал. Зал также был пуст. Двое дверей из зала вели на балкон, и там слышалась музыка. Супруги вышли на балкон, висящий над морем. Балкон громадный, во весь этаж, весь уставленный мраморными столиками, но за ними опять-таки сидело не более пяти человек. В выстроенном на балконе стеклянном киоске играл небольшой струнный оркестр. Дирижер во фраке и белом галстуке так и надсаживался, размахивая смычком.