– Прямо по коридору, профессор Малдер, через две двери направо.

– И записывай внимательно, Аманда. Чтобы миссис Малдер в точности повторила блюдо. Я тоже хочу облизывать пальцы, – добавляю с прищуром.

– Хорошо, профессор Малдер, – во взгляде Серены проносится гнев, а тон слишком холоден, отчего я едва сдерживаю улыбку.

Оказывается, мою Панду так легко заставить ревновать. Ее выводит из себя даже наличие у меня несуществующей супруги. Признаю, я сделал это специально, чтобы побесить ее. Чтобы увидеть эту милую складку между бровей и ощутить на себе пронизывающий взгляд, от которого кровь стынет в жилах и приливает к паху. Кажется, обратная поездка в отель будет очень интересной.

Скрываюсь за углом и, как только голос миссис О’Нил затихает за спиной, проникаю в соседнюю от уборной комнату. Будь я Теренсом, выбрал бы под обустройство кабинета помещение на первом этаже, чтобы быть подальше от семейной спальни, раз уж привык работать и ночью. А еще бы установил свой, отличный от других замок, раз запираться я тоже привык.

Опираясь на эти доводы, угадываю с комнатой с первого раза.

Она отличается от остального интерьера дома. Здесь нет бежевых или кремовых оттенков, а мебель выполнена в цвете красного дерева. Темно-синие стены увешаны рамками со статьями из газет, помещенными под стекло. Наверное, самые выдающиеся работы Теренса. И ни одной о загадке всей его жизни – Ви́торе Пе́ресе ди Виэйра. Опять же, не удивительно. Он зачистил все. Только не знал, что Эзра Нот способен видеть прошлое.

И эта способность на самом деле пригодилась бы мне сейчас, потому что ни старого компьютера, разумеется, ни фотоаппаратов, ни объективов, ни каких-либо накопителей здесь уже, увы нет. Есть только пожелтевшие шторы, выцветший темный паркет, пыль и старая коллекция виниловых пластинок, которую на память сохранила миссис О’Нил.

– Давай, Эзра, думай. Включай мозг.

Чтобы сосредоточиться, начинаю отсчитывать на полке обложки пластинок. Самые ценные до сих пор запакованы в целлофан. Я трогаю их пальцем и аккуратно перекидываю одну на другую, разгоняя осевшую пыль.

– Если бы я был скандальным журналистом и чувствовал, что мне грозит опасность, куда бы поместил самую важную информацию? Где бы я хранил основной компромат на влиятельного страшного дядю, который с легкостью стер бы меня с лица Земли? А я бы хранил. Потому что я же конченный, раз вообще начал провоцировать такого человека.

Перед глазами начинают мелькать знакомые обложки Queen3, и я не могу не отметить, что у Теренса, мать его, О’Нила охренительный музыкальный вкус. Среди этих пластинок есть даже винтажные. Неудивительно, что он залипал здесь до утра. Вот бы показать это достояние Серене. Она бы точно оценила каждый альбом.

– Кроме этого… – притормаживаю и вытягиваю одну из пластинок. – «Queen III»?! Что за чушь? – прищуриваюсь и встряхиваю головой, но название альбома в моих руках не меняется. – Не было у Queen альбома «Queen III». Полная хрень. После «Queen II» 1974 года шел «Sheer Heart Attack». И такой заядлый коллекционер, как Теренс О’Нил, никогда бы не купил такой очевидный для ценителей брак. Если только…

Медленно вытаскиваю винил из футляра и прощупываю его пальцами. Пластинка слишком толстая.

– Не создал его сам.

Эзры слишком долго нет, и я начинаю нервничать. А еще не прекращаю злиться из-за его идиотских шуток о какой-то «миссис Малдер», для которой я записывала этот гребаный рецепт говядины под брусничным соусом. Заодно и выслушала весь субботний распорядок для миссис О’Нил. До того, как погиб ее муж, разумеется.