– Тише, детка. Покричишь в номере, – он придавливает сосок между костяшками пальцев и затыкает меня поцелуем.

Низ живота схватывает спазм. Я готова проломить этот гребаный умывальник. Впиваюсь в него пальцами и подаюсь задом в такт резкому вторжению Эзры.

Господи. Я в шикарном ресторане. В шикарном виде. И шикарно трахаюсь в туалете с самым шикарным мужчиной во всем мире.

И меня накрывает самый шикарный оргазм.

– Эзра! – дрожу я, прокусывая нижнюю губу до крови.

Снова ловлю его взгляд в отражении. Он темнее сгоревших лесов. Он безумнее того пламени. И я нахожу в нем себя.

Эзра проталкивается в меня до упора, и я чувствую, как внутри пульсирует его член. Едва он успевает вытащить, как сперма извергается на мою обнаженную ягодицу. Он тяжело дышит и целует меня в шею.

– Не двигай платье. Здесь нужно прибрать.

Эзра отматывает бумажные полотенца и аккуратно вытирает мое бедро.

– Какой заботливый, – усмехаюсь я.

– Смотритель ведь, за Пандой, – целует меня в губы и посылает испорченную бумагу в урну. – А теперь я должен тебя накормить.

– О нет, только не устрицы.

– Уверена? Я готов все это повторить еще раз.

О моей основной работе не знает даже отец. Не знает Стен. Не знает никто, кроме О́дина. Но теперь знает Серена. И я поражаюсь, с какой легкостью раскрылся ей.

Я не думал ни секунды, когда покупал ей билет до Сан-Диего. Не думал ни секунды, когда посвящал Серену в свои дела.

Я очарован. Вердикт один. И, черт, от этого только сильнее рикошетит сердце. Мне чертовски нравится. Как будто я Клайд, а она моя Бонни1. Как будто она разделяет мое безумство, даже несмотря на то, что ей не понравились устрицы. Но самое главное, что мы оба получаем от этого кайф. Я видел это в ее глазах в отражении зеркала. Видел тот огонь, который охватывает и меня.

А сейчас, когда мы возвращаемся в отель, и ее лицо озаряет самая прекрасная улыбка, я охренительно счастлив на этом дерьмовом клочке Земли.

Серена.

Основной ингредиент безумной эйфории. Не надо даже закидываться коксом. Меня прет, как будто я заядлый наркоман.

– Чтобы я еще раз встала на эти каблуки! – едва мы переступаем порог номера, взвывает Серена. – Ни за что! Как на них вообще ходят?

– Так что, выбрасываю? – подбираю пальцами пару босоножек от Valentino и проворачиваю их в руках.

– Нет! – тут же кричит она и выхватывает свои туфли. – Ты что! Они же такие красивые.

– Вы, девушки, ненормальные создания, – заставляю ее бросить обувь на пол и притягиваю к себе за талию. – Ты ненормальное и самое прекрасное создание. И я хочу тебя в кровати, – сжимаю ее сочную попку и тяну еще ближе к себе.

– У тебя сексуальное бешенство? – уворачивается от моего поцелуя.

– Называй это как хочешь, но я слишком долго дрочил, думая о тебе.

– Что? – вспыхивает она и толкает меня в грудь. – Что ты делал?

– Дрочил, Серена. Знаешь… Заходишь в душ, представляешь тебя, обнаженную на моих коленях, с оттопыренной попкой, и член как-то сам кладется в руку. А потом: вверх-вниз.

– Ты отвратителен! – высвобождается из моих объятий, чем вызывает только смех. – Ты… – потом останавливается и смотрит на меня в этом красивом и слишком сексуальном платье, которое хотелось содрать еще в туалете. Еще в этом номере, до того, как мы пошли в ресторан. – Ты правда это делал?

– О да, Панда, – снова заключаю ее в объятия, где ей самое место.

– Ты… – робко опускает глаза в пол. – Представлял… Меня?

Это говорит та самая девушка, которая стонала подо мной в туалете ресторана. Которая зазывающе смотрела мне в глаза в отражении зеркала, и последнее, что я там видел, – стыд. Его не было тогда. Почему он снова появляется сейчас? Она не должна меня стыдиться.