– Простите… – автоматически произнес он.

– Да благословит тебя Господь, Кевин, – раздалось в ответ, – да наставит он тебя на путь истинный.

Услышав этот голос, Кевин вздрогнул – сердце на какой-то момент замерло, а потом пустилось отплясывать сумасшедшую джигу. Тело мгновенно покрылось холодным потом. Этот голос часто приходил к нему по ночам – в кошмарных снах…

– Что встал, Кевин? Пошли…

– Что вы здесь делаете? Вы же…

– В отставке, в отставке… И заметь, Кевин, тебя я никому не передал, законсервировал. Выполнил свое обещание. Если бы тебя начал вести кто-то другой, скорее всего, тебя бы уже закопали с простреленной башкой и коленями. Так что свои обязательства по отношению к тебе я честно выполнил.

– Что вам нужно?

– Нужно… – священник, чье лицо почти полностью скрывал капюшон сутаны, кивнул на кровать, на которой лежал толстый, большой конверт из манильской бумаги, – открой и прочитай…

Трясущимися руками «полковник», ставший сейчас одним из батальонных командиров белфастской бригады ИРА, вскрыл конверт. В нем обнаружились два листа убористого машинописного текста, остальное пространство занимали деньги – пачки крупных купюр в банковской упаковке, североамериканские доллары. Их было много. Полковник отложил пакет с долларами, вчитался в убористый, напечатанный мелким шрифтом текст – и почувствовал себя плохо…

– На кого вы работаете?

– Я… На себя самого, какая разница! То, что я тебе предлагаю, сделает тебя героем среди своих.

– Это провокация, – полковник не мог поверить в написанное, – это…

– Это шанс для тебя. Если ты это сделаешь, никто потом не поверит, что ты наш агент. Вернее, мой агент. Ни одна разведслужба не позволит своему агенту сделать подобное.

– Меня потом убьют. Найдет и убьет САС безо всякого суда.

– Там, помимо налички, две банковские карточки. На них – сто тысяч фунтов, как видишь, с деньгами я тебя не обижаю. На операцию ты потратишь максимум пятьдесят – остальные все твои. Оружие за мой счет, я его уже оплатил и перевозку до Британии – тоже. Если почувствуешь, что пахнет жареным, смывайся. Денег тебе хватит, учитывая и твои старые накопления.

– Я…

– Решайся! Разве у тебя есть выбор?!

Полковник смотрел на расплывающиеся перед глазами строчки.

– Хорошо…

– Не слышу!

– Хорошо. Сделаю.

– Ну, вот и договорились… – священник встал с кровати, пошел к двери. – Да, кстати, Кевин… Тебе ничего не известно о том парне, что расстрелял патруль на улице?

– Нет. Он не из наших.

– Русский? Я давно не был в этих краях.

– Возможно. Мы ничего про него не знаем.

– Как же тогда общаетесь?

– Через Интернет. Он оставляет нам сообщения. Каждый раз из разных мест.

Священник кивнул – так он и думал. Схема действий русского выдавала в нем серьезного противника.

– Если узнаешь что-то реальное про этого русского – две тысячи фунтов. Он нам нужен.

– Понял…

– Как будешь готов, сообщишь мне. Канал старый.

– Хорошо…

– Ну, тогда спи, Кевин. Приятных снов.

Священник ушел – испарился, словно злой дух. А Кевин О’Коннел, «полковник», командир батальона белфастской бригады ИРА, остался сидеть в своей тесной комнатушке, бессмысленно уставившись в стену, словно пытаясь отыскать какую-то непостижимую человеческим умом истину на грязных, сальных разводах обоев…

Если брать границу Российской империи на всей ее немыслимой протяженности, то отрезок с Афганистаном считался наиболее опасным. Более того – пограничная зона Туркестанского особого военного округа была одним из наиболее опасных мест на земле. Но одновременно здесь можно было заработать за год целое состояние.