Богатенький придурок со связями? Что ж, да, со стороны так кажется. Картинка, заложенная генетикой.

– Кто я такой, чтобы отказывать себе в таком удовольствии, – говорю я, хватая ее за запястье. – Пошли, нам ведь нужны свидетели, правильно? Сделаем это ярко. Незабываемо. До боли правдоподобно. Постарайся сделать вид, что тебе неприятно.

Едва заметное удивление проскальзывает на ее лице, когда я уверенно тяну ее обратно в участок и подхожу к Клаусу. Киваю ему, а он, в свою очередь, громко вздыхает и закатывает глаза.

Я прижимаю рыжеволосую спиной к столу, продолжая удерживать ее за обе руки, и, не разрывая зрительного контакта, обращаюсь к дежурному:

– Клаус, эта девушка… – прерываюсь, следя за ее реакцией, но она, кажется, врубила на максимум режим «мне плевать на все, что ты скажешь», – забыла адрес своего дома.

Она слегка хмурится, словно ожидала услышать нечто другое.

– Тео, это очередные приколы? – лениво спрашивает он.

– Ни в коем случае, – качаю головой. – Я встретил ее на улице, заплаканную, слегка потрепанную, и принял решение помочь. Можем, по-быстрому оформить заявление и найти ее родственников? Как выяснилось, она еще и несовершеннолетняя, и, возможно, ее уже ищут.

– Этот парень… – встревает она, удивляя меня, и разворачивается к столу Клауса, – понимаете, он… такого доброго человека я не встречала в своей жизни никогда.

Что она несет?

– Я совсем недавно в этом городе. Вечером вышла прогуляться, забрела до океана и забыла в какую сторону идти, чтобы вернуться обратно, – говорит она таким жалостливым тоном, от которого я перестаю что-либо понимать. – А то, что я говорила про изнасилование… это был сон. Когда этот прекрасный человек нашел меня, он предложил отвезти меня в участок, но я уснула в его машине, а когда пришла в себя… сильно испугалась. Я не привыкла к доброте людей, особенно с мужской стороны, поэтому…

Она прикидывается дурочкой? Если да, то у нее невыносимо правдоподобно получается.

– Простите, я правда не помню, куда идти, – признается она, закрывая лицо руками и присаживаясь прямо на пол.

Это что за чересчур нестабильная эмоциональность?

– Мисс, перестаньте. – Клаус поднимается со своего стула и бросает на меня вопросительный взгляд, на который я лишь пожимаю плечами, не зная, каким образом объяснить ее поведение. – Мы вам поможем, – говорит он, подходя к ней и присаживаясь рядом. – Вы помните свое имя? Людей, с которыми живете?

– Да, вроде бы, помню, – говорит она, убирая ладони от заплаканного лица, – но я хотела бы поговорить с вами наедине.

Она поднимает голову, бросая на меня взгляд, кричащий «ты еще пожалеешь об этом», и с помощью руки полицейского поднимается с пола.

– Спасибо вам огромное, – обращается ко мне, а затем, не сдерживая эмоционального порыва, нападает на меня с объятиями и шепотом добавляет: – Ты попал, дорогой. Не стоит недооценивать способности маленькой мыши. – Она отодвигается от меня и, не разрывая зрительного контакта, уже громче продолжает свою напускную благодарность: – …за вашу доброту, заботу и внимание ко мне.

А затем уходит вместе с Клаусом, оставляя меня в одиночестве наблюдать за отдаляющейся фигурой девушки с расслоением личности.

И какой из «прекрасно» отыгранных версий мне верить? Тяжело. Очень тяжело.

СКАРЛЕТТ СКАЙ

Ненавижу свою способность попадать в тупые ситуации.

Чертов кретин! Ну вот надо было мне залезть именно в нее?! Снова! Неужели меня не остановили номерные знаки и марка машины, которая точь-в-точь выглядела как та, в багажнике которой я лежала утром?