Андрей открыл огонь. Однако в пистолете полицейского оставалось всего несколько пуль и ни одна из них не нашла цели. Выстрелы стали сродни сигнала новой атаки штурмующих. Бойцы, перекрывая зоны, двинулись в наступление, открыв огонь на поражение. Со стеллажей летели консервные банки и выпотрошенные блоки сигарет. Удар направлен туда, откуда пришлись выстрелы Андрея. Он упал на пол, инстинктивно закрыл голову руками. Одна из пуль попала в упаковку с гречневой крупой и гречка тонкой струйкой посыпалась на затылок автомеханика. Боковым зрением он видел, как сменила позицию Эвелина. Куда-то запропастилась младшая сестра, но не успел Андрей подумать о том, куда делась озорная девчонка, как стеллаж над головами карателей покачнулся и со всего маху опустился вниз, зажав двух автоматчиков тяжелой конструкцией. Оставшиеся трое выпустили очередь из автомата, дырявя коробки с лапшой. Веры там уже не было, потому что неожиданно рухнул еще один стеллаж. Грохот разнесся по складу, отвлек штурмующих. Подоспела третья стрела, смертельная. На пол опустился еще один автоматчик. Двое оставшихся карателей потратили несколько секунд, чтобы освободить прижатых к полу товарищей, снова образовали строй.

Андрей отползал к концу склада. Он видел, как Эвелина несколько раз сменила позицию, не находя удачного места для выстрела. Каратели продвигались, озирались и периодически открывали огонь, слыша шорохи. Автомеханик почувствовал за спиной тяжелое дыхание старшой сестры.

– Не пройдет и пяти минут как к ним придет подмога.

Она вскрикнула – пуля пробила навылет коробку, стоявшую по правую руку. Андрей не ответил, прижался к стене спиной. Лоб и глаза заливал холодный пот. Единственный выход из этого ада перекрыт теми, кто его сюда принес. Бойцы остановились, чтобы перезарядить автоматы, но вдруг один из них, по всей видимости, начальник отряда замер, а потом попятился. Андрей не верил своим глазам.

– Отступаем. Назад! Слушай…

То, что говорил командир дальше, Андрей не слышал. Воздух вокруг вдруг стал вязким и упругим, стало больно дышать. Ухо резанула возникшая из ниоткуда новая частота, будто кто-то проводил гигантским шилом по огромному стеклу. Последовала слепящая вспышка. Андрей понял, что кричит, но не слышал сам себя. Воздух сотрясло. Стеллажи содрогнулись, будто во время землетрясения. Все это продолжалось считанные мгновения. Картина перед глазами медленно прояснялась, к Андрею возвращался слух, и он увидел стоявшую над собой Эвелину. Волосы лучницы растрепаны, капилляры в глазах полопались. Она выглядела мрачнее тучи.

– Уходим. Не знаю, почему они отступили, но теперь здесь начнется настоящая травля, – каждое слово давалось ей с превеликим трудом.

Андрей поднялся и, понимая, что его изрядно пошатывает, двинулся вслед за старшей сестрой. Все смешалось. Он не в силах ничего с собой сделать остановился, согнулся и вырвал все, что еще оставалось в желудке.

– Пошли! Где-то рядом упал метеорит, – бросила лучница на ходу.

Андрей закивал и, явно не до конца понимая, что происходит, последовал за девушкой к выходу из подвала, стараясь не врезаться в перевернутые стеллажи. От штурмового отряда словно и след простыл. Исчез автомобиль, на котором приехали каратели. В каком-то тумане он видел Веру пытающуюся поднять Антона. Миновав то, что осталось от дверей, он оказался на улице. Эвелина замерла, вслушиваясь в тишину и, видимо не удовлетворившись, заорала так, как Андрей не слышал никогда.

– Быстрее, твою мать!

Последнее, что он помнил, перед тем как отключиться был открытый канализационный люк и исчезнувшая в проеме Эвелина, которую буквально втолкнуло в проем ударной волной.