– Пристрелю.

Остальным не было дела до бедолаг, чьи тела грузно, протирая одежду и стирая до крови кожу, поволочились по асфальту, пристегнутые наручниками к цепи. Андрей опустил взгляд и невольно позавидовал двум женщинам, шедшим впереди. Они закатили истерику и не могли видеть ужаса, который открылся перед его глазами. Юноша двадцати лет всхлипывал, но держал себя в руках. Толстяк с залысинами затравленно оглядывался.

Колонна выехала со двора на главную дорогу. Здесь с «КАМАЗом» поравнялся уазик спасателя. Андрей старался не привлекать к себе внимания. Молчал, смотрел только вперед и глубоко дышал. Каждый шаг давался через боль, но главное не оступиться и не завалиться на асфальт.

Город вымер – пустые дороги, не работающие светофоры, брошенные автомобили. Бросилось в глаза, что в домах вдоль главной улицы настежь открыты окна. Возвращали в реальность истерические крики женщин из колоны и звук работающего дизельного мотора грузовика.

– Женя, закрой им пасть! – водитель грузовика резко дал по тормозам, высунулся из окна. – Клянусь Богом, если они не заткнутся, я заткну их сам!

Ободок наручников больно вонзился в ногу. Андрей воспользовался неожиданной паузой, присел на корточки и растер щиколотку. Кожа горела.

– Куда вы нас везете? – снова подал голос мужчина с залысинами. Он сложил руки лодочкой на груди, жалко склонил голову. – Умоляю, у меня двое детей!

Спасатель остановил уазик, опустил боковое стекло, прицелился и точным выстрелом покончил с одной из женщин. Вторая женщина на глазах побледнела. Белоснежная блузка перепачкалась в свежей крови. Но главное – она закрыла рот и только это спасло ее от выстрела. Полицейский опустил пистолет.

– Простите, простите… – шептала она.

Тело первой женщины, чьи мозги разбросала по асфальту, продолжало дергаться, словно в эпилептическом приступе. На лице выступили вены толщиной палец, кожа покрылась испариной.

– Опять это дерьмо! – водитель грузовика выпрыгнул из кабины, приподнял маску противогаза и смачно сплюнул на асфальт. Ему отнюдь не нравится носить противогаз на себе.

– Ты просил заткнуть ей пасть, – прошипел спасатель, поднял стекло и отвел взгляд, полный безразличия.

– Пошел ты, нашелся тут командир…

Водитель грузовик с нескрываемым раздражением захлопнул дверцу кабины. Повозился с брезентовой тканью кузова и подошел к цепи, где нагнулся над трупом, чтобы отцепить наручники. В ноздри ударил смердящий запах гнили. Трупы в кузове грузовика медленно разлагались на жаре. Судя по количеству тел, эти двое делали не первый рейд. Водитель взглянул на свои руки, на которых не было перчаток, обернулся на кабину, но решил не возвращаться и брезгливо отстегнул наручники с трупа.

– Смотри если я заражусь этой дрянью… – он замолчал, резко выпрямился и схватился за горло. По рукам водителя текла густая алая кровь. – Ах ты… – он не договорил, рухнул на асфальт, сжимая пальцами сонную артерию.

Из шеи водителя торчало тонкое бритвенное лезвие, разрезавшее горло от края до края. Удар нанесла та самая молоденькая истеричка, которая еще минуту назад напоминала бледную поганку, от страха не способную связать двух слов. Андрей бросил взгляд на автомобиль второго спасателя. Прошло несколько затянувшихся секунд, прежде чем он выскочил из автомобиля, выхватил пистолет и прицелился в девушку. Истеричка нашла ключ и уже снимала с щиколотки наручники. Но не успел полицейский выстрелить, как руку, держащую пистолет, буквально пригвоздило к дереву. Пистолет упал на асфальт. Стреляли из лука, стрелой удалось пробить навылет руку и прибить ее словно гвоздем к стволу ели. В руках девчонки-истерички блеснуло лезвие ножа, и она безжалостно добила спасателя. Тело бездыханно повисло на дереве.