– Лестницы нет.

Он придвинул скамейку прямо под люк, на нее вскочили легкие туфли, их обладатель присел, замешкавшись, затем опять присел и ловко прыгнул вверх. Он схватился за край люка, на мгновение повис, раскачиваясь, чтобы схватиться за край поудобнее; затем подтянулся и исчез во тьме наверху. Послышался шорох разбегавшихся крыс, крышка люка была водворена на место, все стихло…

Уизел вернулся к своему столу, снова открыл «Легенду о Бритомартис, или о Целомудрии» и замер в ожидании.

Через минуту послышался скрип ступеней и громкий стук в дверь. Уизел вздохнул и, взяв в руки свечу, встал.

– Кто там?

– Открывай!

– Кто там?!

От резкого удара хрупкое дерево даже расщепилось у края. Уизел чуть приоткрыл дверь – дюйма на три – и высоко поднял свечу. Он собирался надеть маску робкого респектабельного гражданина, которого совершенно беспардонным образом побеспокоили в неурочный час.

– Едва лишь смог заснуть! Всего один час отдыха! Неужели и это слишком много?! Неужели каждый ночной пьянчуга и…

– Молчи, болтун! Он пробежал сюда?

На ступенях узкой лестницы покачивались огромные тени двух кавалеров; в свете свечи Уизел смог рассмотреть их внимательно. Это были настоящие джентльмены в богатой одежде, явно собиравшиеся второпях; один был серьезно ранен в руку; оба излучали ярость и ужас. Отмахнувшись от недоумевающего Уизела, они вломились в комнату и стали методично тыкать клинками во все подозрительные темные углы гостиной, а затем продолжили поиски в спальне Уизела.

– Где он спрятался? – в ярости воскликнул раненый.

– Кто «он»?

– Тот человек, не ты.

– Насколько мне известно, здесь, кроме меня, находятся еще только двое.

В следующую секунду Уизел пожалел, что открыл рот, поскольку кавалеры, как видно, потеряли чувство юмора и, кажется, собирались проткнуть его насквозь.

– Я слышал, как кто-то шел по лестнице, – поспешил добавить он, – минут пять назад, а то и больше. Верней всего, он передумал идти наверх.

Он хотел было продолжить и объяснить им, что был полностью поглощен «Королевой фей», но – по крайней мере, в этот час – его гости, подобно ангелам, были совершенно равнодушны к культуре.

– Что произошло? – осведомился Уизел.

– Насилие! – ответил человек с раной на руке. Уизел отметил, что он выглядел обезумевшим. – Моя сестра. Господи, только отдай в наши руки этого человека!

Уизел заморгал.

– Кто преступник?

– Клянусь Богом! Мы не знаем даже этого. А что это за люк наверху? – неожиданно спросил он.

– Он заколочен. Его не открывали уже несколько лет. – Он подумал о стоявшем в углу шесте, и сердце его ушло в пятки, но отчаяние притупило сообразительность визитеров.

– Тут нужна лестница, если ты не акробат, – вяло произнес раненый.

Его товарищ истерически рассмеялся.

– Акробат. Да, акробат! Ох…

Уизел удивленно смотрел на них.

– Как это ни горько, – воскликнул человек, – но именно что никто – да, никто! – кроме акробата – не смог бы уйти от нас!

Кавалер с раной на руке в нетерпении щелкнул пальцами здоровой руки.

– Нужно сходить в соседнюю квартиру – во все квартиры.

И, потеряв надежду, они ушли, хмурые, словно грозовые тучи.

Уизел закрыл и запер на задвижку дверь, затем немного постоял около нее, почувствовав укол жалости.

Приглушенное «Эй!» заставило его поднять голову. Обладатель легких туфель уже приподнял крышку люка и оглядывал комнату сверху. Лицом он напоминал веселого эльфа – полубрезгливого, полуразозленного.

– А головы они, наверное, на ночь снимают вместе со шлемами, – шепотом заметил он. – Но что касается нас с тобой, Уизел, так мы свои всегда носим на плечах.