В итоге я ничего не ответил, молча надеясь, что меня скорее отпустят. После длительной паузы Командир добавил:

— И тем двоим, парню и девушке, надо было дать уйти. Зачем ты затеял драку? Будь ты членом моего Лагеря, я бы отстранил тебя за это от работы.

Через затемненное окно джипа я видел, как девушка сидела на скамейке рядом с моим коллегой и, похоже, сотый раз пересказывала происходящее. На ее лице застыло недовольство, но было бы гораздо хуже, если бы она осталась в лапах рогатого. Кстати, его сдали полиции — зря они, что ли, приезжали?

Несмотря на возмущения Командира, я считал, что сделал правильно все, а не только укол снотворного. Но у меня совершенно не было времени на споры с ним.

— А что вам мешает отстранить меня? Вперед! Отстраняйте до самого конца недели.

Ответили мне что-то или нет, я не слышал. Потому что, выйдя из джипа, буквально побежал через сквер, а потом еще через два квартала к месту, где припарковал свою красавицу. У меня не осталось времени не только на покупку костюма, но даже было некогда стоять на светофорах. Почти все я успешно пролетел на красный и прибыл к ресторану с небольшим опозданием.

Отец всегда был сверхпунктуальным и, конечно, уже сидел за столиком в углу зала. На входе меня, правда, не сразу пропустили, окинув презрительным взглядом. Даже не купились на несколько обаятельных улыбок. Зато, когда узнали, кто меня ждет, вмиг стушевались. Хотя я был бы не против, если бы меня все-таки прогнали.

Стараясь сохранять полную невозмутимость, я опустился на стул за столик к отцу и подозвал официантку.

— Девушка, будьте добры: имбирный чай и небольшой кусочек пирога с творогом. — Этим я сразу дал понять отцу, что не задержусь надолго. И не буду тратить время на изучение бумаг, которые уже лежали в папке на столе.

— Мне еще одну чашку кофе.

Сиплый голос отца, в котором всегда рокотали грозные нотки, несмотря на тему разговора, вмиг напомнил мне, как когда-то я пугался до потери пульса от одного сурового: «Леонид, подойди сейчас же». Но это осталось в прошлом. Из отца за последние годы будто вытекла вся сила, исчез запал в карих глазах. Казалось, они даже поблекли до бледно-коричневого. А в волосах добавилось седины. Остальное оставалось прежним: идеально сидящий костюм, гладковыбритый подбородок и плотно сжатые губы.

— Тебе пошел двадцать девятый год, а ты до сих пор позволяешь себе выглядеть шалопаем среди приличных людей.

Ну да, я был в курсе, что на меня пялится весь ресторан, а девушки чуть не теряют сознание, заметив мою штанину, почти до колена пропитанную кровью. Отец, ясное дело, не знал о том, что кроме бизнеса у меня есть вторая работа — опасная и секретная. Я решил не пускаться в длинные лживые объяснения, перейдя сразу к делу.

— Еще по телефону я повторил трижды, что меня не интересует владение твоей компанией. Не думаю, что для тебя это стало новостью. Я с детства не интересовался телефонными коммуникациями и сейчас не горю желанием поднимать с колен твоего загнувшегося мобильного оператора. Будет всем лучше, если ты поручишь это неблагодарное дело профессионалу. Но если же ты принципиально хотел оставить свою компанию наследнику, надо было заводить больше отпрысков.

На стол между нами опустился фарфоровый чайничек с имбирным чаем и аккуратный треугольный кусочек пирога. Официантка, выглядевшая так безупречно, что невозможно найти ни одного изъяна, аристократичным движением налила чай в маленькую чашку и тихо удалилась. Не прошло и минуты, проведенной в молчании, как перед отцом поставили его кофе.