– О чем? – Пальцы Младшего сжали рукоятку пистолета.

– Ты сыграешь свою роль? Ты и твои друзья? Френки? Картер и Сирлс?

Младший молчал, ожидая продолжения. Что это еще за хрень?

– Сейчас Питер Рэндолф исполняет обязанности начальника полиции. Ему нужны люди, чтобы пополнить личный состав. Надежные люди. Ты готов служить экстренно назначенным помощником до завершения всей этой чертовой мутни?

Младший ощутил безумное желание закричать от радости. Или триумфа. Или первого и второго. Рука Большого Джима по-прежнему лежала на его шее. Не сжимала. Не щипала. Можно сказать… поглаживала.

Пальцы Младшего отпустили рукоятку пистолета. Он понял, что ему продолжает везти. О таком везении он не мог и мечтать.

Сегодня Младший убил двух девушек, которых знал с детства.

Завтра ему предстояло стать городским полицейским.

– Конечно, папа. Если мы тебе нужны, можешь на нас рассчитывать. – И впервые за, возможно, четыре года (а то и больше) он поцеловал отца в щеку.

Барби и Джулия Шамуэй особо не разговаривали. Других автомобилей Барби на дороге не видел. Когда они выехали из плотной городской застройки, свет лился из большинства окон фермерских домов. Здесь всем и всегда хватало дел, и никто особо не доверял «Энергетической компании Западного Мэна», поэтому практически в каждом доме стоял генератор. Когда они проезжали ХНВ, на радиомачте, как и всегда, мигали красные огни. Горел и электрический крест перед зданием, в котором находилась студия, – сверкающий маяк в темноте. А над их головами небо усеивали бесчисленные звезды, и этому нескончаемому потоку энергии никакой генератор не требовался.

– Ездил по этой дороге на рыбалку, – заметил Барби. – Тут так спокойно.

– Удачно?

– Более чем. Но иногда у реки воздух воняет, как грязное нижнее белье богов. Удобрением или чем-то еще. Ни разу не решался съесть то, что поймал.

– Не удобрением – ерунду говорите. Это же запах фарисейства.

– Простите?

Она указала на темный шпиль, закрывающий звезды.

– Церковь Христа Святого Искупителя. Им принадлежит радиостанция ХНВ, которую мы только что проехали. Иногда ее называют Иисусово радио.

Барби пожал плечами:

– Наверное, шпиль я видел. И радиостанцию знаю. Как не знать, если живешь здесь и у тебя есть радиоприемник. Фундаменталисты?

– В сравнении с ними твердокаменные баптисты выглядят мягкотелыми. Я-то хожу в Конго. Терпеть не могу Лестера Коггинса, терпеть не могу все эти ха-ха-ты-отправишься-в-ад-а-мы-не-такие. Каждому свое, как я понимаю. Хотя частенько задаюсь вопросом: а откуда у них деньги на содержание радиостанции мощностью в пятьдесят тысяч ватт?

– Пожертвования?

Она фыркнула.

– Может, мне спросить у Джима Ренни. Он церковный староста.

Джулия сидела за рулем элегантного гибридного «приуса». Барби никак не ожидал увидеть такой автомобиль у непреклонной республиканки, которой принадлежала городская газета (хотя соглашался, что он подходит прихожанке Первой Конгрегациональной церкви). Двигателя он практически не слышал, и радиоприемник работал. Проблема состояла лишь в том, что в западной части города мощнейший сигнал ХНВ заглушал все в ЧМ-диапазоне. Сегодня радио транслировало что-то исполняемое на аккордеоне, и эта музыка вызывала у Барби головную боль. Звучала как полька, исполняемая оркестром умирающих от бубонной чумы.

– Может, попробуете АМ-диапазон? – предложила Джулия.

Он попробовал, но натыкался только на невнятное бормотание, пока не нашел спортивную радиостанцию у самого края диапазона. Тут и услышал, что перед игрой плей-офф между «Ред сокс» и «Моряками»