– Да. Нет. В каком-то смысле. Я увидел, что Энджи что-то держит в руке… на цепочке… но не мог сказать, что именно, ни к чему не хотел прикасаться. – Младший скромно потупил глаза. – Я знаю, что я всего лишь новобранец.

– Правильное решение! Умное решение. Знаешь, при обычных обстоятельствах мы бы вызвали целую команду экспертов из прокуратуры штата, чтобы действительно прижать Барбару к стене, но у нас необычные обстоятельства. Однако улик и так достаточно. Он, должно быть, круглый идиот, если оставил на месте преступления свои армейские идентификационные жетоны.

– Я достал мобильник и позвонил отцу. Судя по разговорам по радио, я понял, что вы здесь очень заняты…

– Заняты? – Рэндолф закатил глаза. – Сынок, ты еще просто мало знаешь. Но ты поступил правильно, позвонив отцу. Он, по существу, сотрудник полиции.

– Отец нашел двух патрульных, Фреда Дентона и Джекки Уэттингтон, и они приехали к дому Маккейнов. Линда Эверетт присоединилась к нам, когда Фредди фотографировал место преступления. Потом на катафалке приехали Стюарт Боуи и его брат. Отец подумал, что это наилучший вариант, потому что после бунта в больницу поступило много раненых и все такое.

Рэндолф кивнул:

– Правильное решение. Помогай живым, хорони мертвых. Кто нашел армейские жетоны?

– Джекки. Она карандашом разжала пальцы Энджи, и они выпали на пол. Фредди все сфотографировал.

– На суде это нам поможет. Нам придется провести его самим, если Купол останется на месте. Но мы это сделаем. Помнишь, что говорится в Библии? С верой мы можем сдвинуть горы. В котором часу ты нашел трупы, сынок?

– Около полудня. – После того как попрощался с моими девочками.

– И ты сразу позвонил отцу?

– Не сразу. – Младший посмотрел на Рэндолфа честными и искренними глазами. – Сначала я вышел из дома, и меня вырвало. Их страшно избили. Я никогда такого не видел. – Он шумно выдохнул, содрогнулся. Диктофон, разумеется, этого зафиксировать не мог, но Рэндолф увидел и запомнил. – Когда меня перестало рвать, я позвонил отцу.

– Ладно, думаю, это все, что мне нужно. – Больше никаких вопросов не было, не последовало даже требования написать рапорт (и хорошо, подумал Младший, потому что теперь у него начинала болеть голова, стоило ему взять в руки ручку). Рэндолф наклонился вперед, чтобы выключить диктофон. – Спасибо тебе, Младший. Почему бы тебе не закончить на сегодня? Иди домой и отдохни. Ты выглядишь уставшим.

– Я бы хотел быть здесь, когда вы будете его допрашивать, сэр. Барбару.

– Можешь не беспокоиться, что сегодня ты что-то упустишь. Мы дадим ему двадцать четыре часа, чтобы он поварился в собственном соку. Идея твоего отца, и очень хорошая. Мы допросим его завтра, во второй половине дня или вечером, и ты тут будешь. Даю тебе слово. Мы собираемся допросить его с пристрастием.

– Да, сэр. Хорошо.

– Без всей этой хрени о праве молчать.

– Понимаю, сэр.

– И спасибо Куполу, нам не придется передавать Барбару шерифу округа. – Рэндолф пристально посмотрел на Младшего. – Сынок, это будет тот самый случай, когда произошедшее в Вегасе останется в Вегасе.

Младший не знал, отвечать на его слова «да, сэр» или нет, потому что понятия не имел, о чем толкует этот идиот, сидевший за столом начальника полиции.

Рэндолф еще несколько мгновений пристально смотрел на него, словно хотел удостовериться, что они понимают друг друга, потом хлопнул в ладоши и поднялся.

– Иди домой, Младший. Вижу, тебе сегодня досталось.

– Да, сэр. И я думаю, что пойду. Немного отдохну.

– У меня в кармане лежала пачка сигарет, когда преподобный Коггинс окунул меня с головой, – сказал Рэндолф тоном человека, вспоминающего что-то очень дорогое его сердцу. Он обнял Младшего за плечи, когда они пошли к двери. Судя по выражению лица, Младший почтительно внимал, но ему хотелось орать от тяжести этой крепкой руки. Все равно что ему на шею надели мясное ярмо. – Они, разумеется, намокли и больше ни на что не годились. А другую пачку я так и не купил. Спасенный от дьявольской травы Сыном Господа. Как тебе такая милость?