Сармат при встрече, млея, смотрел на Свету так же, как и Венька, – теми же томными, соловелыми глазами. Оба были готовы содрать с себя шкуры и бросить их к ногам избранницы.
«Целый табун воздыхателей! – Пашка поймал себя на чувстве ревности, шевельнувшемся внутри дождевым червяком. – Не конюшня, а какой-то тир для амуров и купидонов!..» Эти голенькие пацанчики с крылышками, в его случае, послали свои стрелы тоже не «в молоко»…
Пашка с Захарычем часто смотрели выступление Светы на Сармате. Улыбались, замечая некоторые особенности, сокрытые от глаз зрителей. Опыта у Ивановой в этом жанре было мало. Она не всегда успевала попадать в нужный ритм. Выручал Сармат. Он слышал музыку и переходил на смену шага или к новой фигуре точно с первыми аккордами циркового оркестра. И если Света, немного опаздывая, давала ему команду шенкелями или трензелями, тот нервно встряхивал головой и как бы говорил: «Не мешай, если медведь на ухо наступил!..» Однажды они провели эксперимент. Попросили звукорежиссёра записать оркестр и включить фонограмму на репетиции. Света стояла в центре манежа, держала в руках длинную корду, пристёгнутую к Сармату. Тот был без сбруи и седла, лишь в оголовье. Она давала команду голосом, чуть поддёргивала корду, когда нужно было переходить на испанский шаг или двигаться боком. Сармат безукоризненно исполнял команды, как если бы Светлана сидела на нём и делала то же самое, привычно работая поводьями и голенищами.
Все видели, с какой неохотой Сармат каждый раз позволял водрузить на себя седло. Он прижимал уши, недобро поглядывал на тех, кто его обслуживал, норовя прихватить зазевавшихся. Выручала Света, которая разговаривала с конём, оглаживала его, отвлекая от докучавшего процесса. Работал он, судя по всему, тоже без особого восторга, исключительно из любви. В результате, у Захарыча родилась идея сделать совсем другой номер, где конь будет не под седлом, а жанр сохранится и добавится значительная доля зрелищности. Стрельцов решил воссоздать номер, практически вымерший в цирке из-за его сложности – «догкарт». В двухколёсном лёгком одноконном экипаже Света, этакой царицей, будет выезжать на манеж, а Сармат управляться на расстоянии исключительно голосом и длинными вожжами. Изогнутое дышло кабриолета, укреплённое шарниром, не помешает лошади исполнять трюки. Сармат сможет по-прежнему идти испанским шагом, испанской рысью, пассажем, двигаться боком в два следа, исполнять салют, балансе и поклоны. Захарыч собирался украсить вожжи, сиденье и колёса цветочными гирляндами, а всю упряжь отделать под костюм исполнительницы. Через год он надеялся ввести в номер и дрессированных русских борзых, которые будут сопровождать конную работу, пробегая между копытами коня и колёсами кабриолета. Захарыч ещё помнил эту красоту, забыть которую было невозможно. Пришло время вернуть подобный номер на манеж. У Захарыча появилась цель и новый смысл его цирковой жизни…
Глава шестая
«…Возникновение нового жанра связывается с именем Каролины Лойо, которая в цирковых летописях считается первой профессиональной наездницей высшей школы…» – Стрельцов водил заскорузлым ногтем по строкам пожелтевшей страницы, вещал проникновенно и неторопливо, делая многозначительные паузы в нужных местах, поднимая указательный перст, как бы призывая слушателей к максимальному вниманию.
Пред ним была научная книга Кузнецова «Цирк» 1931 года издания. Уже сам этот факт приводил Захарыча в священный трепет. Он вообще благоговел перед умными книгами, а перед подобными этой готов был упасть на колени и бить земные поклоны. Слушателями Захарыча сегодня были Света, Венька и в какой-то степени Пашка, который чудом достал эту книгу в местной библиотеке. Пашке было многое знакомо из лекций в цирковом училище. Ему хотелось, чтобы что-то новое узнали и его близкие.