И вот снова, этот волнительный, обжигающий взгляд темно-серых глаз!

Но он резко меняется, и становиться не отстранённо холодным, а гневным и злым!

- Юра, я из-за тебя откладываю операцию, я ты тут стажёрок охмуряешь. А вы Вера Александровна, на работе, поэтому прошу не забывать об этом. И вообще, что на вас надето?

- Форменный халат – смогла ответить я, еле сдерживаясь, чтобы не прикрыть вырез декольте руками.

- По-моему вы ошиблись и эта униформа для другого заведения! Переоденьтесь и ждите меня, операция будет длиться примерно час – было велено мне, и тем же тоном, не терпящим возражений, сказано Юре – пошли, где там твои документы.

Более не удостоив меня ни словом, ни взглядом, Широков удалился, а следом за ним, отравив мне воздушный поцелуй ушел Белов.

Обидно было знать, что белобрысый просто скоморошничает, а бородач … ?!

Чем я заслужила такую отповедь?

Беситься на пустом месте. А у самого невеста есть!

В ту пятницу, я уехала домой на такси, не стала ждать ни одного из мужчин и в субботу не пошла на шашлыки, сославшись на усталость и плохое самочувствие.

А тётя сходила, поела мяса на шампурах и потом поведала о том, что весь вечер двое из хозяев всё смотрели в сторону нашего дома, один с тоской, другой с суровым недоумением. А именно лохматый пёс, тосковал, а бородатый мужик не понимал причину моего отсутствия.

Одна только «селедка» светилась счастьем, ей моё отсутствие только улучшило настроение, и она весь вечер не отходила от Ильи. Чем радостнее становилась она, тем мрачнее он. Так что тётя уже строила предположения, что у них там не всё так хорошо, как старалась показать Настя.

Я это никак не комментировала.  Анастасия Юрьевна его невеста и он это подтвердил. О нашем случайном поцелуе он упомянул только один раз в машине, в мой первый рабочий день, перед тем как мы вошли в здание его клиники.

- Вера, я хотел поговорить о том, что произошло тогда в спальне - это случайность, ошибка. Ты поцеловала меня, я ответил, но ты просто ударилась головой, и виноват в этом я. Теперь ты будешь работать на меня, а я не – он осекся.

«А вы что?! Не заводите шашни на работе? Так Илья Борисович?! А если бы тётя не уговорила бы вас принять меня на работу, тогда что? Продолжили бы терапию, это же ваша собака виновата в том, что я получила сотрясение мозга и захотела вас поцеловать?!» - эти вопросы вертелись у меня в голове.

Я же прикрыла рот рукой, памятуя как после удара головой, все мои мысли неосознанно принимали форму слов.

- Я всё поняла Илья Борисович – не стала я ждать его пояснений и открыла дверь машины, закрывая эту тему.

Потом начались мои трудовые будни. К этой теме мы больше не возвращались. Его невеста постоянно ко мне цеплялась, он, будучи холодным и отстраненным, стал моим наваждением, его друг после случайной встречи в коридоре зачастил к нам в клинику, и не упускал случая со мной пофлиртовать особенно на глазах у почти женатого друга. 

А я была между ними как маятник, который раскачивали всё с большей и большей амплитудой. Ничем хорошим это не могло закончиться.

Так прошло ещё полторы недели.

И вот сейчас Исаакович обратился ко мне вроде как по рабочему вопросу, но при этом не сводил глаз с моей груди.

Ситуация с формой сегодня повторилась, рубашка-поло было испачкано, а я забыла привезти и оставить в своем шкафчике сменную американку-водолазку.

И снова это красное бельё, что виднелось в вырезе халата, действовало на некоторых мужиков как красная тряпка на быков.

А ведь Исаакович он же вроде как гей, он то чего?