Понимая, что должен немедленно взять себя в руки, секунду-другую Питер глазел на сестру как баран на новые ворота, затем бросил простыню в сундук и поднялся.

– Привет, Полли, привет, дружок. Где же ты все время прячешься? Впервые с тобой столкнулся. Боюсь, тебе пришлось совсем не сладко. – Питер обнял сестру и почувствовал, как та вздрогнула. – В чем дело? Что не так? Да, Мэри, мы редко видимся, но я же твой брат! У тебя неприятности? Не могу ли я как-то…

– Неприятности? – повторила она. – Идиот ты, Питер. Разве тебе не известно, что убит мой жених и моего брата посадили в тюрьму? Вполне достаточно, чтобы считать, что в жизни что-то не так. – Она рассмеялась, а Питер внезапно подумал, что сестра говорит словно героиня кроваво-мелодраматического романа. – Ладно, Питер, – продолжила она обыденным тоном. – Все хорошо, вот только с головой беда. Сама не знаю, что делаю. Что ты тут затеял? Так гремишь, что я вышла. Мне показалось, хлопнула дверь.

– Ложись-ка лучше обратно в постель, – посоветовал брат. – Замерзнешь. Не понимаю, почему женщины носят такие тонкие пижамы в этом холодном климате? Ни о чем не волнуйся. Я заскочу к тебе позже, и мы приятно поболтаем, как в старые времена. Договорились?

– Не сегодня, Питер. Я сама не своя. (Опять что-то из сентиментальной литературы, подумал брат.) Джеральда судят сегодня?

– Не то чтобы судят – формальности. – Питер мягко подталкивал сестру к ее комнате. – Старый сыч судья выслушивает обвинения, затем вскакивает старина Мерблс и требует свидетельских показаний, данных строго официально, поскольку обязан проинструктировать адвоката, ну вот того Бигги, ты его знаешь. Далее зачитывают показания, на основании которых был произведен арест, а Мерблс заявляет, что старина Джеральд оставляет за собой право на защиту. И так до выездной сессии большой коллегии присяжных. Сплошная ерунда. Коллегия, вероятно, соберется в начале следующего месяца. К тому времени ты должна прийти в себя.

Мэри поежилась.

– Нет и нет! Неужели обязательно меня туда тащить? Не могу переживать все это заново. Я больна. Я ужасно себя чувствую. Нет, не входи! Обойдусь без твоей помощи. Вызови ко мне Эллен, вот колокольчик. Хотя нет, уходи! Убирайся прочь. Ты мне не нужен, Питер.

Питер, слегка обеспокоенный, колебался у ее порога.

– Простите, милорд, но лучше не надо, – услышал он над ухом тихий голос Бантера. – Только вызовет лишнюю истерику, – добавил дворецкий, мягко уводя господина от двери. – Очень болезненно для обеих сторон и совершенно бесперспективно. Лучше дождаться приезда ее светлости вдовствующей герцогини.

– Пожалуй, верно, – согласился Питер и повернулся собрать свои умывальные принадлежности, но Бантер ловко его опередил. Тогда, еще раз подняв крышку сундука, Уимзи задумчиво заглянул внутрь.

– Так что вы нашли на той юбке, Бантер?

– Мелкие крошки гравия, милорд, и белый песок.

– Белый песок…

За охотничьей усадьбой Риддлсдейл вдаль и вширь простиралась болотистая вересковая пустошь с холмами. Вереск был бурым и мокрым, ручейки в нем не имели определенного цвета. В шесть часов солнце еще не садилось, и лишь белесая пелена весь день ползла с востока на запад по тусклому небу. Возвращаясь с долгих и бесполезных поисков других следов человека с мотоциклом, лорд Питер озвучивал тяжкие страдания своей общительной души.

– Вот бы старина Паркер был здесь, – бормотал он, шлепая ногами по раскисшей овечьей тропе.

Он возвращался к усадьбе не напрямую, а через фермерский дом, расположенный от нее примерно в двух с половиной милях и известный под названием «Нора Грайдера». Он располагался у северной окраины деревни Риддлсдейл – одинокий аванпост на участке плодородной земли у края болота, между двумя возвышенностями с обширными зарослями вереска. Тропа вилась с холма Уэммелинг-Фелл, шла по краю неприятной топи и за полмили до фермы пересекала речушку Рид. Питер не надеялся услышать что-нибудь новое в «Норе Грайдера», но руководствовался внезапно возникшим намерением не оставлять неперевернутым ни одного камня. Сам он внутренне был убежден, что, несмотря на изыскания Паркера, мотоциклист воспользовался главной дорогой и, вероятно, проехал через Кингс-Фентон, не останавливаясь и не привлекая внимания. Но Уимзи все равно сказал себе, что должен исследовать окрестности, а «Нора Грайдера» находилась как раз в окрестностях.