Когда я, завернувшись в простыню, вышла оттуда, Лоренцио в комнате не было. Мне сказали, что мой муж переоделся и вышел, сославшись на какие-то дела. По всей видимости, Гаудани не желал смущать меня или же оправдываться перед Кариссой. Меня снова охватила зависть к принцессе.
Пока я справлялась со своими чувствами, служанка помогла мне надеть платье, как обычно, голубое с золотом – официальные цвета Лагомбардии, и заплела волосы в замысловатые косы.
На мои вопросы девушка отвечала односложно, явно стесняясь, и я с какой-то грустью подумала о Далии, мне не хватало ее, как и Боненвенунто. Но общаться с ними было безумием.
Они сразу бы узнали меня, и если Далия еще могла бы промолчать, то художник бы, невзирая на все, сразу бы донес на меня своему покровителю. И тогда… что бы было тогда, я не знала.
Весь день, пока я тряслась в карете, меня не покидала глупая надежда, что Рой обнаруждил подмену. Он так напрягся, и его взгляд… Воображение то и дело рисовало картины, как он верхом на своем золотом жеребце догоняет нас, останавливает карету, рывком открывает дверцу…
На этом моя фантазия заканчивалась. Смотря правде в глаза, граф Алайстер вряд ли будет участвовать в подобном фарсе. Скорее, пожмет плечами и отправится по своим делам.
По здравом размышлении мне вообще расхотелось, чтобы граф знал о моем визите. В разговоре с ним я могла сболтнуть лишнее, а мне не хотелось вовлекать Роя в свои проблемы, особенно говорить, что жду ребенка. Человек эпохи Возрождения, граф Алайстер наверняка решил бы взять на себя ответственность, и это не привело бы ни к чему хорошему.
Я внимательно посмотрела на себя в зеркало. Показалось, или моя грудь все-таки увеличилась, да и сама фигура стала какой-то более женственной, что ли…
Я положила ладонь на еще плоский живот и вдруг поняла, что готова дать Саше ответ, который она так ждала, шагнуть на новый этап своей жизни, наполненный подгузниками и советами по грудному вскармливанию младенцев.
– Милая, ты готова? – Вежливо постучав, Лоренцио вошел в спальню, одобрительно кивнул при виде платья и протянул руку. – Все ждут только нас.
Чувствуя какое-то радостное возбуждение от происходящего, я лишь кивнула, привычно кладя свою ладонь на его. В конце концов, граф Алайстер щедро заплатил мне, и моя поездка в Лаччио – один из поводов вернуть долг Лагомбардии. Надо лишь с честью сыграть свою роль, после чего вернуться, уволиться и спокойно растить моего ребенка.
Глава 4
Граф Делрой Алайстер неспешно шел по галерее Лагомбардийского дворца. Еще будучи мальчишкой, он любил пробежаться здесь, забавляясь чередованием тени и света. Он хорошо помнил, как его родители прогуливались по вечерам, наслаждаясь прохладой, веявшей с моря.
Волны привычно плескались о стены. Граф обреченно взглянул на них. Как-то на спор с Козимо Делрой прыгнул с перил, едва не разбил голову, после чего дня три старался не попадаться на глаза отцу, совершенно справедливо опасаясь гнева главы рода. Он усмехнулся воспоминаниям и зашагал дальше. Отец давно мертв, а они с Козимо теперь ставят интересы стран превыше собственных.
Как было и недавно, когда граф Алайстер старательно злил Иеронимо, стремясь назначить легатом своего бывшего учителя. Это было просто необходимо, особенно после тех слухов, которые ходили среди пастырей.
Антонио прислал графу Алайстеру, с которым почти никогда не терял связь, зашифрованное послание, прочтя которое Делрой не мог оставаться в стороне. Он вызвал старика к себе и начал действовать.
Партия была разыграна как по нотам. И пастырь Антонио с сопроводительными письмами, подтверждающими его полномочия как легата, любезно воспользовался порталом и в сопровождении Боно перенесся в Лаччио. Граф предложил своему учителю поселиться на вилле Алайстеров, построенной неподалеку от города на высоком холме, но старик отказался, сказав, что предпочитает жить во дворце Истинного Пастыря, где ему будет отведена комната. Рой улыбнулся и пожелал Антонио удачи. Они всегда хорошо понимали друг друга.