– Я очень люблю читать. И не только медицинскую литературу. Мне всегда было интересно, как писатели придумывают сюжеты для своих книг?

– Вдохновение является признаком шизофрении? – с опаской уточнил я.

Она засмеялась:

– Нет.

– Тогда вдохновение.

– Вы за ним приехали в Казань?

– Можно и так сказать.

– А что за роман Вы сейчас пишете?

– Писал, – поправил я, – пока к вам не попал.

– А про что этот роман?

– Про психа одного, – ответил я.

– Вы шутите?

– Нет. Правда. Я пишу роман про одного психа, который находясь в тюремной больнице, написал произведение, ставшее бестселлером. А теперь, видимо, сам стану своим персонажем.

– Когда я читала Вашу книгу, я поражалась, насколько глубоко Вы погружены в тот материал, о котором говорите. Медицина, религия, физика… Либо Вы изучаете эти темы, прежде чем написать о них даже вскользь, либо консультируетесь у специалистов.

– Как видите, погружаюсь лично, – сказал я, разведя руки в стороны.

– Не увлекайтесь с этим делом, – улыбнулась Светлана.

– Боюсь, что от меня уже мало, что зависит.

«Мне нужен союзник, – подумал я, – и докторша подходит на эту роль, как никто другой! Но разве можно доверять психиатру тюремной больницы, главная задача которого, войти в доверие к пациенту, чтобы тот начал пить его таблетки?»

– Скажите, Светлана, – я специально сделал паузу, чтобы докторша добавила своё отчество, но она промолчала, из чего я сделал вывод, что контакт между нами налаживается, – я могу отсюда позвонить?

– Звонки можно делать только из кабинета главврача не чаще одного раза в месяц со стационарного телефона.

– Понятно. А Вы не могли бы позвонить моему редактору и рассказать, что со мной произошло? Только, пожалуйста, без медицинских подробностей. Я должен сдать ему роман, а сюда, в ТПБ, я приехал за материалом для этого романа. Редактор в курсе моей командировки.

– А почему именно в Казанскую больницу? – спросила Светлана Борисовна. – Разве нет подобных учреждений в Московской области?

– Давайте, я Вам расскажу очень интересную историю, почему именно Казань, а Вы мне пообещаете, что сделаете этот звонок.

Докторша долго смотрела мне в глаза, потом произнесла:

– У меня могут быть неприятности.

– А у меня очень интересная история! – постарался я подогреть её любопытство.

– Хорошо, – наконец, согласилась она. – Рассказывайте свою историю.

– Вы же не обманете меня? – уточнил я.

– Не обману.

– Хорошо. Моя история началась во время презентации моего романа…

И я рассказал ей про Андрея Геннадьевича, про его историю о таинственном пациенте Казанской ТПБ, который написал роман «Под диктовку Сатаны». Рассказал и про таинственную смерть Андрея Геннадьевича и про встречу с Валерием, после которой со мной и случился весь этот «квест». Я, конечно, опустил мистические подробности, чтобы не усугубить свой диагноз в глазах лечащего врача.

Светлана слушала меня, затаив дыхание, а когда я закончил свой рассказ, она тихо произнесла:

– Это была я.

– Не понял.

– Тем доктором, который пригласил Андрея Геннадьевича провести экспертизу книги, была я. А Николай Пастухов, её автор, был моим первым пациентом. Я только начала свою практику психиатра, и мне его отдали, как безнадёжного. Он с ранней юности находился на лечении в различных психиатрических заведениях и ничего, кроме этих обшарпанных стен, не видел, не смотрел фильмы, не читал книг, редко общался с людьми, был всегда замкнутым. В его анамнезе диагнозом значилось диссоциативное расстройство. Это состояние, когда сознание больного обращено внутрь самого себя. Он реагирует на внешние раздражители автоматически. Сказали, ешь, он ест, сказали, ложись спать, он ляжет, но его осознанный разум не контактирует с внешним миром.