– А где борсетка, телефон, деньги, паспорт? – не унималась я.

– При трупе не нашли ничего.

– Значит, тоже забрали. Если помнишь, с его карты на следующий день снимали деньги… – пробормотала я.

– Ты фоторобот еще не выбросила? – спросил Синичкин.

– Издеваешься? – я немедленно принесла картинку.

Синичкин профессиональным взором ее окинул. Изрек:

– Я не уверен на сто процентов, но душегуб похож на гостя с Востока. Гастарбайтеры любят по лесам пошалить. Убил прохожего, взял телефон. Пять сотовых продал – уже на билет до Ферганы хватит.

– Да, – согласилась я. И горячо добавила: – До чего обидно, когда молодые, сильные, здоровые люди вот так глупо свою жизнь заканчивают! Как вообще можно – убивать ради телефона и каких-то грошей?! Это же мелко!

Паша пожал плечами:

– Я работаю почти двадцать лет. И встречал от силы пару-тройку справедливых убийств. За дело. Все остальное – подлость и мрак. Помнишь, в Мытищинском районе мать и ребенка месячного убили – только ради айфона?

Я не стала спорить. Хотя про себя грустно подумала: похоже, перспектив у моего дела нет. Гастарбайтер – чрезвычайно удобная версия. Тем более что давно известно: в августе – сентябре, когда заканчивается строительный сезон, многие гости России, недовольные официальной зарплатой, выходят «подработать». Грабят дачи, нападают на одиноких прохожих. Потом сбывают за копейки телефоны, сережки, кольца. И улетают в родные пенаты с небольшим дополнительным доходом.

Но гости с Востока обычно свои преступления исполняют грязно, лишь иногда удосуживаются слегка присыпать труп землей, а то и просто бросают. А тут-то весь лес тщательным образом обшаривали добровольцы из поискового отряда. И никакой свежей могилы не обнаружили. Значит, захоронение хорошо замаскировали. Завалили буреломом, возможно, насадили деревьев. Будет ли перепуганный своим деянием узбек заниматься подобным? Вообще придет ли ему это в голову?!

И с Викиной карточкой по-прежнему непонятно. Вряд ли довольно крепкий парень Михаил по доброй воле сказал своему убийце пин-код.

Плюс имелись показания свидетеля – старичка, с чьих слов составили фоторобот. Тот уверял: Михаил и неизвестный в шапочке шли и мирно беседовали. Ему, правда, послышалось слово «деньги» и «кто вернет». Но говорили спокойно. Уже странно. С лихими людьми разговоров не ведут – те обычно налетают, как шакалы, со спины.

Но, несмотря на все сомнения в гастарбайтерской версии, сделать я ничего не могла.

О доступе к оперативной информации можно было только мечтать. В России у частного детектива полномочий минимум. Даже следить разрешается – смешно! – только с согласия того, за кем наблюдаешь. А ведь у меня и лицензии не имелось! Обычная секретарша, вообще никаких прав. Только и оставалось хлопать глазами и полагаться на милость – оперов, следователей и свидетелей мужского пола.

Несмотря на примитивность метода, кстати, он часто работает. Особенно с мужчинами одинокими и закомплексованными.

Петра – после нашей единственной встречи в кофейне – даже дергать не приходилось. Сам звонил, обо всем докладывал, обстоятельно и подробно.

С его помощью я вскоре после обнаружения трупа узнала: у сестры покойного Лили взяли образец ДНК, в поликлинике запросили стоматологическую карту Михаила и достоверно установили личность погибшего.

Им, как я сразу и предположила, оказался Дивин.

Петр также сообщил, что завещания (как и особого наследства) у Михаила не обнаружилось. Машину с согласия родителей заграбастала сестрица. Коробки с одеждой и обувью покойного оставались на квартире Петра.