- Сжечь ее! – заорал мужик, тыча мне в лицо факелом. И народ горячо поддержал идею.

- Я так понимаю, вам нужны зрелища! Как только вы закончите, храм богини любви, будет рад вас видеть! – елейно произнес бесподобный Фогс. – Каждую пятницу проповедь про любовь! Следующая проповедь про «Пестики и тычинки. Куда тыкать тычинки и как пестить пестик». Приходите! Буду ждать вас!

- Ты че? С ума сошел? – дернулась я, понимая, что по- хорошему бы бежать! Да некуда. Вон как плотно обступили. Надо было забор ставить! Ой, надо было все забором обносить!

- Сжечь ведьму! Сжечь ведьму! - скандировала толпа. – Несите ветки! Собирайте хворост! Нет ведьмы – нет проклятия!

Ну, пока они все соберут… Я уже что-нибудь придумаю.

- Ой! Да тут все есть! – обрадовались люди, глядя на огромную кучу веток и травы, почти в мой рост, бережно собранную мной со всего огорода!

34. Глава 33

- О! Да тут столько веток! И листьев! – радовались крестьяне, пока двое крепких мужиков держали меня так, словно я сейчас с криком «Кия-я-я!» лишу их права на отцовство.

- Да как вы смеете! Я буду жаловаться в собес! – кричала я, испугавшись ни на шутку. Так далеко разборки с соседями у меня еще не заходили никогда! Цветы вдоль забора вытаптывали? Вытаптывали! Мусор мне под калитку выбрасывали? Выбрасывали! Но чтобы кучи жечь вместе со мной – такое впервые.

- Ну сделайте же что-нибудь! – возмутилась я, глядя на Фогса. Меня тащили почти волоком. Ну еще бы! Чай не давление померять ведут! - Ну чего ты стоишь!

- Да как вы можете! – встрял бесподобный Фогс. На его руках уже сидела курица. – Это же неправильно! Вы совсем забыли о любви!

- Что значит, неправильно? – резко обернулся и замахнулся факелом предводитель беспредела – старый бородатый облезлый мужик, похожий на Бабку Нинку с того конца улицы. К которой первый муж Светки ушел!

- Хорошо, мы будем это делать с любовью! – буркнул один из мужиков.

- Ну вот и славно! Вы же потом сходите в храм богини любви? – спросил бесподобный Фогс, поглаживая курицу, словно мафия кошку.

- Сходим, только отстань! – рявкнул злобный крестьянин, снова поворачиваясь ко мне. Я застыла со связанными за спиной руками в полушаге от статуи. Рядом стояли двое с веревками.

- Я сделала все, что мог! – пожал плечами бесподобный Фогс.

- Я хочу исповедаться во всех грехах! – вспомнила я, когда меня начали втаскивать на собственную кучу. Пока еще не до такой степени собственную! Но, чувствую, все впереди!

- Ребята, пошевелитесь! Она хочет побыстрее к богине любви! – рявкнул предводитель беспредела. Меня втащили почти на высохшую на дневной жаре кучу подстеленной соломы и наскоро примотали к статуе веревками крест - накрест.

- Последнее слово? – хрипловато спросил мужик с факелом и посмотрел на меня из-под кустистых суровых как его жизнь, бровей.

- Не бойтесь пенсии! Она маленькая! – закричала я, а рука с факелом опустилась вниз.

«Знала бы, где упала, соломки подстелила бы!» - передразнила я народную мудрость, видя, как соломка уже горит у меня под ногами.

Пламя с факела резко перекидывается на сухую солому, и костер под моими ногами начинает радостно потрескивать. Толпа сделала несколько шагов назад.

- Не смотри! Не надо! – рука бесподобного Фогса закрыла курице глаза. Сухая трава под ногами вспыхнула почти мгновенно. Жаркое пламя стало разгораться, согревая ноги.

Я рвалась в веревках, кутаясь и кашляя в удушающий белый дым горелой травы.

- Помогите… - прошептала я, заходясь в приступе кашля. Глаза слезились, ноги начинало припекать. – Спасите… У меня внук… В том мире померла, вырастить не успела… В этом мире помираю… Даже являться не смогу…