Наконец сели. Крахмальная скатерть была кипенно-белой и твердой. Аля незаметно помяла остро торчащий край.

Заказали борщ со сметаной, лангет с картошкой, салат из огурцов и компот.

Девочки жадно набросились на еду, нахваливали и борщ, и второе, глазели в окно, отчего-то они были отчаянно веселы, счастливы. Как бывает только в юности, беспечной и беззаботной.

Софья смотрела на них и посмеивалась: молодость, молодость… Все-таки юность и есть сама беспечность и вечная надежда на лучшее.

Как давно это было. И было ли?

«Как быстро пролетела жизнь, – часто думала Софья, – и много ли там было хорошего?»

Нет, было, разумеется, было. Только почему все чаще вспоминается самое плохое, тяжелое, страшное? Почему так устроена память?

Вот только с Муськой, со своей смешливой подружкой, они могут вспомнить что-то веселое, смешное, хорошее. А одной как-то не получается… В голову лезет сплошное дерьмо. Скандалы с Добрыниным, его походы налево, стыд за его «творения», его друзья-«нужники» и, наконец, последнее – предательство.