Усевшись на диван, я ищу в списке контактов номер Страйка и в последний момент передумываю ему звонить, набирая короткое сообщение:

«Ты где?»

Ясен пень, он не отвечает. Слишком занят. Кто бы сомневался. Раздраженно бросив мобильник на стол, я принимаюсь за уборку. Не могу бездействовать, когда кошки на душе скребут. Спать больше все равно не хочется. Пока я неторопливо мою посуду и вытираю столы, время незаметно подбирается к двум часам ночи. Закончив, возвращаюсь на диван и как раз в этот момент телефон издает короткий сигнал.

Страйк: Выспалась?

Я: Ты где? — дублирую вопрос.

Страйк: За пирогами пошел. Ты же отказалась… печь.

Я: Долго ходишь.

Страйк: Не могу выбрать.

Я: Бери все.

Страйк: Думаешь?

Я: Могу уйти, чтобы не мешать тебе… с пирогами.

Страйк: Могу поделиться.

Я: Спасибо, но я больше по мясу. Мучное — как-нибудь сам.

Страйк: Специально для тебя с мясом возьму.

Я: С фаршем, ты хочешь сказать?

Страйк: Еще с вишней есть, если с фаршем не хочешь.

Я: Вишня с косточкой?

Страйк: Не знаю, надо пробовать. На вид сочная.

Я: Раз сочная, надо брать.

Страйк: Уговорила.

Я: Через десять минут освобожу квартиру. Приятного аппетита, Кравцов.

Раздраженно швырнув телефон в сторону, я резко встаю и, забыв про головную боль, топаю в спальню на поиски своей юбки. Вместе с футболкой та валяется общим комом под кроватью. Позорище. Обычно я не такая неряшливая. Подняв одежду с пола, прихожу в еще больший ужас. Вся футболка Кравцова в пятнах от коктейля. Юбка тоже. Неудивительно, что я так торопилась раздеться. Свинство какое-то. С досадой бью себя по лбу и шлепаю в ванную. Футболку бросаю в стиральную машинку, а юбку придется надеть так, как есть — липкую и грязную. В мокрой ехать не вариант. Да и не успею уже.

Громкий хлопок входной двери заставляет меня подпрыгнуть от неожиданности. Блин, так нечестно, десять минут еще не закончились.

— Лесь, я вернулся. С пирогами, — орет Страйк на всю квартиру. Придурок. Ну ладно… сам напросился. Я не я, если не подпорчу ему аппетит. Стиснув зубы, швыряю юбку в раковину и уверенно покидаю свое временное убежище.

— А что с моей футболкой случилось? — бегло пробежавшись по мне взглядом, Кравцов вопросительно вскидывает бровь.

— Она в стирке, — отвечаю я, уставившись на бумажный пакет с характерными масляными пятнами на столике возле дивана, и окончательно расклеиваюсь. Он и правда купил пироги. Настоящие пироги. Очуметь, я в шоке.

— Другую дать? У меня много, — поморщившись, он неприязненно смотрит на мою блузку.

Не знаю, что за шальной черт вселяется в меня в этот момент. Может, всему виной не до конца выветрившийся алкоголь или токсичное отравление мозга? Со мной явно что-то не так. Как еще можно объяснить, зачем я стаскиваю через голову блузку и кидаю в ошарашенную физиономию Кравцова. Он даже не пытается ее поймать… Блузка мятой тряпкой падает к его ногам. Отморозившись, мужчина бесцеремонно переступает через нее и неумолимо двигается в мою сторону. А в том, что передо мной именно мужчина, а не студент-переросток, сомнений никаких нет, и сейчас я как никогда остро это ощущаю. Беспомощно застываю под его изучающим горячим взглядом, покрываюсь мурашками с головы до ног. По венам разливается тягучая лава, концентрируясь пульсирующей потребностью внизу живота. Становится невыносимо жарко, я часто и рвано дышу, но кислорода так чудовищно мало, словно кто-то намеренно выкачал его из комнаты.

— Стриптиз все-таки будет, а я уже не надеялся. — Кравцов нагло пялится на мою грудь, опускает взгляд ниже, буквально поджигая глазами мои трусики. Я судорожно втягиваю и без того плоский живот, плотно сжимаю бедра, пытаясь унять полыхающий между ног пожар. Мне страшно до тряски, и нервный озноб — прямое тому подтверждение. Я не боюсь, что Кравцов причинит мне боль или будет груб. Меня пугает другое. Я хочу, чтобы он был груб.