— Нет, я сама серьезность, — Леся смеется, отрицательно качая головой, и, отогнув краешек кармана, демонстрирует сложенные купюры. Моя сотня там точно не единственная. Я раздражённо хмурюсь, начиная догадываться, что меня развели, как последнего лоха. — Не переживай, Саш. «Подержать» сейчас устрою. Не при всех же, — заговорщически подмигивает Олеся и, резво обогнув Ягуар, забирается на соседнее сиденье. — Ну, вот теперь мы одни, — она снова одаривает обезоруживающей улыбкой.

— Одни, ¬— киваю я, выжидающе глядя в мшисто-зеленые глаза, чуть ли не потирая руки в предвкушении.

Мой взгляд предательски сползает на ее губы. Они обычные, не идеальной кукольной формы, но с красной помадой оказывают на меня какое-то парадоксальное воздействие. Терпеть не могу целовать накрашенные губы, но Олеськины, несмотря на обильность покрытия, не отталкивают, а напротив, вызывают грязные и пошлые фантазии на ее счет. Отрицать бессмысленно — Веснушка меня возбуждает, не до потери пульса, срыва башки и звона в яйцах, но до вполне ощутимого дискомфорта в джинсах.

— Глаза закрой, — требует девушка-загадка.

— Так нечестно, — возмущаюсь я.

— Почему нечестно? Про «посмотреть» речи нет, — пожимает плечами Олеся. Так и есть, даже придраться не к чему. — Закрой глаза и протяни мне ладони, — повторяет она с дополнением. — Или я верну тебе сотню.

Делать нечего. Приходится играть по ее правилам. С тяжелым вздохом я жмурю веки, ощущая себя полным кретином, и вытягиваю вперед обе растопыренные пятерни, готовые ухватится за уверенные «двойки» под топом Олеси. Ну хоть так, как крот, наощупь, а детали можно и дофантазировать.

— Какой послушный доктор, — посмеивается Олеся.

Понятия не имею, что на уме у этой сумасшедшей, но минуту, как минимум, она ничего не делает и не двигается. Я слышу ее ровное дыхание, дышу цитрусовым ароматом, мгновенно пропитавшим салон моего автомобиля, и жду сам не зная чего. Внезапно раздается какое-то шуршание, и по ошибке я воспринимаю звук за шелест одежды, но уже через считанные секунды горько разочаровываюсь.

— А вот и награда для героя, — взяв меня за запястья, Олеся уверенно разворачивает мои ладони так, чтобы в них могло что-то поместиться, и это что-то вовсе не упругая голая двойка…, а две апельсиновые карамельки в бумажных фантиках.

— Это какой-то прикол? — праведно гневаюсь на веселящуюся шарлатанку.

— Неа. Все честно, без подставы, — утверждает Олеся, наблюдая, как я раздражённо бросаю карамель в бардачок. — Зря, конфеты вкусные. Кстати, присмотрись внимательнее. Видишь рядом со знаком бакса две конфетки? — Бессовестная манипуляторша растягивает ткань на топе, проводя пальцами по танцующим буквам. В горле резко пересыхает, горячая пульсация в паху усиливается, принимая болезненный оттенок. Конфетки есть, Олеся не соврала, но смотрю я на выступающие через ткань вершинки сосков, умирая от желания попробовать именно их, а не дурацкие карамельки.

— Вижу, на бабочек больше похожи, — отвечаю низким тоном, выдавшем меня с потрохами. — Так и напрашиваются, чтобы их поймали. Могу зубами, если руками нельзя. Только скажи.

Но Олеся ничего не говорит, внезапно растеряв свое язвительное остроумие. Мы застываем в сантиметрах друг от друга, и за мгновенье атмосфера в салоне раскаляется до температуры кипения. Воздух становится густым и вязким, спираль напряжения раскручивается по нарастающей, пока не начинает опасно искрить. Мы встречаемся взглядами, одновременно делая глубокий жадный вдох, первый за прошедшую минуту. Она приоткрывает губы, взволнованно сгрызая с них помаду, забавно хмурится, рассматривая меня с каким-то новым обескураженным выражением, и больше не улыбается от уха до уха, а скорее, выглядит испуганной и растерянной. До скрежета зубов наивной и невинной. И этот ее непосредственный открытый взгляд отрезвляет меня быстрее, чем ушат с ледяной водой. Я вспоминаю, кто передо мной, вытравливая из головы похотливые мысли. С физиологией дела обстоят сложнее, но я справлюсь. Веснушка — не та девушка, которую можно в первый день знакомства отыметь в машине и без сожалений выставить на улицу, но я, чёрт подери, был дьявольски близок к тому, чтобы именно так и поступить.