Впрочем, подумала Настя, вторжение – это не всегда плохо. Некоторые весьма сносно живут под гнетом завоевателей.

Они целовались всю дорогу домой, и Настя сама не понимала, что происходит. Эдгар не был в ее вкусе, но было хорошо. Вероятно, разум не поспевал за выводами, которые делало ее тело от его прикосновений. Быть может, он как раз тот, кто ей нужен, раз так не хочется отрываться от него. Остановившись и не доехав метров сто до Настиного дома, они еще полчаса целовались, прерываясь на короткие разговоры и не обращая внимания на водителя.

Впервые за долгое время взглянув на часы, Настя сказала:

– Мне пора.

И добавила:

– Я не собираюсь отговаривать тебя и пугать своим возрастом или детьми. Я искренне считаю, что достойна счастья и любви.

Она вспомнила, что совсем недавно оставляла шанс на такое чудо и готова была впустить его в свою жизнь.

– Я понял, – сказал Эдгар.

– Я выйду здесь. К подъезду не нужно.

Удивительно, но, готовая к расставанию, Настя не хотела быть застуканной. Хотя ничего странного: она боялась скандала. Реакция Миши была непредсказуемой. Лучше тихо расстаться, а потом уже открыто сделать шаг в туманную, но манящую неизвестность и начинать роман с Эдгаром. И вообще, сначала нужно убедиться, что это не сон.

Эдгар дал ей совсем немного времени, чтобы осознать всю реальность происходящего.

– Куда бы ты хотела поехать? Хочу отвезти тебя куда-то, где ты еще не была.

– Таких мест много, – улыбнулась я.

– Детей в этот раз оставим дома. У тебя есть с кем договориться?

– Есть няня, но ей надо заплатить.

– Не проблема. Просто мы будем проводить очень много времени наедине.

– Хорошо.

– Тогда Миконос. Мы и потусуемся хорошо, и побудем вместе.

– Хорошо.

– А потом с детьми слетаем.

В ее жизни еще не было такого момента, чтобы она могла положиться на кого-то и не думать о деньгах. Чем больше Настя работала, тем яснее становилось, что ее окружают ленивые люди, которые наслаждаются жизнью, о которой она мечтала, не прилагая никаких усилий. Каждый день, проведенный в работе, уводил ее все дальше от собственных целей; проблемы и счета накапливались с устрашающей быстротой, опережая доходы.

С первой минуты общения с Эдгаром Настя не питала никаких иллюзий. Его очарование казалось яркой вспышкой, затянувшейся, но обреченной погаснуть в любую секунду. Она видела его насквозь, почти насквозь, но оставляла себе маленький шанс на ошибку. Вдруг он не из числа тех пылких молодых мужчин, которые загораются, как спичка, и сгорают, заставив одернуть руку, как от ожога. Потому что загляделась, как красиво и ярко горит это пламя, и вместо того, чтобы затушить его, дождалась, пока оно причинит боль.

Как трудно бывает выбрать между привычным и риском, но она ведь уже давно созрела для легкого решения. Что может быть хуже, чем выбрать привычку? Что может быть стабильнее привычного?

– Спасибо тебе за то, что этот сон длится так долго и не заканчивается, – сказала она ему в первое утро на Миконосе.

В постели с ним мне все было непривычно, но новизна и эмоции все равно дарили неповторимые ощущения.

Настя не планировала ничего серьезного, несмотря на то, что путь обратно был отрезан. Просто напитаться им и собой в новой роли. План был такой: влюбиться в него, через него – в себя, через себя – в жизнь. В ее возрасте так сложно отключить мозг, но Насте хотелось прожить этот отрывок сердцем.

Как Эдгар и планировал, они много времени проводили в номере, но рано или поздно, слегка утомленные удовольствиями, выходили на прогулку и в ресторан. Ночью они тусовались в местных прославленных клубах. Настя танцевала самозабвенно за все последние десять лет материнства, работы и хлопот.