Таким образом, в древнерусском государстве на самой верхней ступеньке стоял старославянский язык. Древнерусский язык какое-то время стоял на одну ступеньку ниже. А вот начиная с XVIII века в России на верхнюю ступеньку забирается… французский язык. В ту пору Франция была одним из самых влиятельных государств Европы. Постепенно сложилось так, что образованные люди в России стали предпочитать писать и говорить друг с другом по-французски; во многих дворянских домах по-русски обращались только к слугам. Это постоянное присутствие французского языка в русском «высшем обществе» хорошо передал Лев Толстой в романе «Война и мир»: там есть целые страницы, где герои говорят друг с другом по-французски. Положение постепенно изменилось лишь к середине XIX века; к тому времени – после Пушкина, Лермонтова, Гоголя – уже, бесспорно, существовал русский литературный язык (собственно, он начал складываться еще в XVII веке). Но многие письма Пушкина написаны по-французски, и даже планы своих будущих произведений он иногда писал по-французски – наверное, так ему легче было думать. А вот что Пушкин пишет про Татьяну в «Евгении Онегине»:

Это можно было сказать про многих русских дворян той эпохи.

В истории очень многих стран были периоды, когда на самой верхней ступеньке находился какой-нибудь чужой язык. Помните, что было рассказано в первых главах про историю английского языка? Несколько веков высшие слои английского общества говорили на старофранцузском языке. В Венгрии несколько веков говорили по-немецки, а, например, в древней Польше… по-чешски (потому что чешские короли были в ту эпоху очень могущественными и польские земли от них зависели). Для многих стран Востока «верхним» языком долгое время был арабский. Конечно, в языках сохраняются следы такого положения – прежде всего в виде многочисленных заимствований. Ведь заимствуются чаще всего слова в направлении «сверху вниз» – из языка, стоящего на верхней ступеньке, в языки, стоящие на нижних ступеньках. Это не значит, правда, что не бывает других заимствований – например, заимствований «снизу вверх» или из социолингвистически равноправных языков – друг в друга. Но заимствований «сверху вниз» всё-таки больше.

В заголовке этого раздела – два лингвистических термина. Оба они имеют одинаковое значение: «двуязычие». Только первое слово составлено из греческих корней, а второе – из латинских.

Два разных слова специально придуманы потому, что двуязычие может быть разным. Это – одно из первых открытий, которое сделала социолингвистика. Бывают двуязычные люди, а бывают – двуязычные государства, которые ведут себя совсем не так, как люди. Потому-то и понадобились два разных слова. Кстати, и люди, и государства бывают не только двуязычными, но, как мы уже знаем, и трехъязычными, и даже, может быть, сорокаязычными. Но мы будем для простоты говорить пока только о двуязычии: этот случай самый наглядный.

Диглоссия – это состояние, которое может быть только в двуязычном государстве (при этом – еще далеко не во всяком двуязычном государстве!); оно тоже связано с функциональным неравенством языков. При диглоссии язык, стоящий на самой верхней ступеньке, не пускает наверх другой, «нижний» язык. Образуются целые зоны, в которых можно использовать только «верхний» язык. Например, писать на нем. Или обращаться к правителю этой страны. Или молиться. Или петь песни… Не так важно, какая это будет зона. Важно, что один из языков не пускает в нее другой.