Исключительный эффект в силу объективно обусловленного обескровленностью потенциальных конкурентов отсутствия конкуренции может дать нахождение новых рыночных ниш: фундамент многих американских бизнес-гигантов был заложен именно в Великую депрессию. Однако нахождение таких ниш доступно лишь единицам; обычному же массовому частному инвестору можно лишь посоветовать не связываться с драгметаллами вплоть до приближения срыва в глобальную депрессию – как и с остальными объектами безнадежной влюбленности неуравновешенных аналитиков.

Однако при приближении к глобальной депрессии, когда срыв в нее всей мировой экономики уже явственно замаячит перед глазами, ситуация поменяется в корне. Ведь в условиях общего хаоса и неопределенности золото, скорее всего, немедленно вернет себе роль сакрального металла и восстановит свою позицию как всеобщего эквивалента. Соответственно, его относительная стоимость резко вырастет, и вложения в него окупятся.

Поэтому в случае долгосрочного инвестирования рациональным будет приобретение металлического золота (например, в форме инвестиционных монет) в тот момент, когда его цена окажется минимальной. Стоит обратить внимание, что после драматического ее падения с 1900 до примерно 1300 долларов за тройскую унцию она несколько раз приближалась к уровню 1100 долларов, и нельзя исключить вероятность того, что она еще успеет на короткое время пробить его.

Вместе с тем в катастрофических условиях глобальной депрессии вопрос ликвидности золота станет не менее важным, чем вопрос его количества. Возможно, придется вспомнить опыт Аргентины 2001 года, когда в условиях социального кризиса, вызванного последовательными либеральными преобразованиями, наиболее рациональными оказались вложения в золотые обручальные кольца – просто из-за их максимальной ликвидности (в силу небольшой стоимости каждого отдельно взятого кольца).

Насколько можно судить, американская экономика уже улучшает свои показатели, выползая из весьма глубоких, фундаментальных проблем в оживление, пусть даже и временное.

Принципиально важно, что это улучшение осуществляется за счет не только «сланцевой революции» и подготовки к широкому распространению 3D-принтеров, но и подавления Евросоюза, который крайне неудачно сочетает полную политическую зависимость от США с огромным экономическим потенциалом, делающим его их потенциальным конкурентом.

Помимо собственных экономических и управленческих проблем Евросоюз получает и будет получать огромные негативные последствия от украинского кризиса (который выполняет для США в отношении Европы ту же дестабилизирующую роль, что и югославский кризис на протяжении всех 90-х годов). Кроме того, создание трансатлантической зоны свободной торговли, которой евробюрократия уже не имеет сил сопротивляться и которую лишь откладывает (а откладывать бесконечно не получится), подорвет сегодняшнюю европейскую экономику, значительно менее конкурентоспособную, чем американская, точно так же, как евроинтеграция подорвала экономики Восточной Европы.

С учетом торможения китайской экономики, болезненного и чреватого обострением многих структурных проблем, говорить об оживлении мировой экономики в обозримом будущем не приходится.

Россия в силу сырьевой ориентации крайне зависима именно от динамики мировой экономики в целом; поэтому в рамках сложившейся модели, то есть до начала комплексной модернизации, даже мечтать об улучшении социально-экономических показателей и, соответственно, росте финансовых рынков нашей страны не приходится. К сожалению, наша страна остается сырьевым придатком Евросоюза и, во все большей степени, Китая, причем не столько по каким бы то ни было объективным причинам (которые, конечно, тоже существуют), сколько в первую очередь из-за внятной и четкой ориентации и мотивации нашей «правящей тусовки», которую язык не поворачивается назвать «элитой».