– Нет, – покачала головой Мариша. – Я точно помню, что стрелка на часах на башне вокзала показывала без двадцати два, когда я подходила к ювелирному.

– И в этот момент Ваня был уже в ломбарде?

– Да. И он явно был там уже долго.

– М-м-м… Надо будет побеседовать с приемщицей, – повторил Николай задумчиво. – И заодно уточнить, точно ли идут часы на башне Московского вок-зала.

Мариша пожала плечами. Это было личное дело дяди преступника – проверять и перепроверять. Но лично сама Мариша могла бы поставить сто против одного, что парнишка не убивал своего деда. Да, Ваня выглядел изможденным и нуждающимся в медицинской помощи, но ничего особенного в его поведении не было. Он держался вполне уверенно. И совсем не был похож на человека, несколько минут назад жестоко расправившегося со своим старым дедом.

– А как убили вашего отца?

– Ударом по голове, – глухо произнес Николай. – Его сначала связали по рукам и ногам, а потом ударили тяжелым предметом в затылочную область черепа. И оставили сидеть связанным.

– То есть убийца подкрался сзади?

– Да.

– И вы считаете, что это был Ваня?

– Он был единственным посетителем моего отца, которого зафиксировали камеры внутреннего наблюдения в квартире.

– И больше никто к вашему отцу в тот день не приходил?

Николай замялся. Но в конце концов все же ответил:

– Кража серебряного петушка была последним, что записали камеры. Потом они почему-то отключились.

– Все?

– Отец поставил у себя в квартире три камеры. Одну расположил непосредственно у входа в жилище. Еще одну поместил возле своего хранилища, чтобы просматривалась его дверь. И еще одну в своей спальне.

– А в спальне-то зачем? – удивилась Мариша.

Но Николай толком не смог ответить на этот ее вопрос.

– У отца были свои странности, – лишь суховато пояснил он. – Как и у всякого пожилого человека. Иногда ему казалось, что Саша до сих пор жив и скоро вернется к нам. Отца мучили галлюцинации. Думаю, поэтому он и поставил камеру у себя в спальне.

– Саша? Кто это такой?

– Александр – мой старший брат. Отец Вани. Он умер, я же вам рассказывал.

– Почему же в таком случае ваш отец считал, что его старший сын жив? – удивилась Мариша.

– Понимаете, Саша погиб при невыясненных обстоятельствах. Его тела так и не нашли. Но все указывало на то, что он мертв.

– Что указывало? Можно услышать об этом поподробнее?

Мариша заметила, что, когда она задала свой вопрос, Смайл взглянул на нее с упреком и вроде бы даже с неудовольствием. Мариша мимоходом удивилась, чего это с ним. Но долго раздумывать о причинах вне-запно испортившегося настроения своего мужа у нее не было времени. Новая загадка уже будоражила ее кровь, заставляя ее быстрее бежать по жилам. А крошечные мозговые клеточки уже начали штурм очередной тайны.

Тем временем Николай Воронцов тяжело вздохнул и ответил:

– Мне тяжело вспоминать об этой истории. К тому же я не вижу никакой связи между тем, что случилось сейчас, и гибелью Саши. Это было очень давно. И совсем в другом месте.

– Как же? Но ведь вы подозреваете в совершенном преступлении своего племянника. Значит, мы должны все досконально выяснить про его отца.

Казалось, Николай удивился и хотел что-то возра-зить. Но в этот момент со своего места поднялся Смайл и, обращаясь к Марише, произнес:

– Дорогая, можно тебя на пару минут? Надеюсь, вы нас извините?

Последняя фраза была адресована уже Николаю. Тот кивнул. И Мариша, недоумевая, что могло понадобиться от нее мужу, пошла следом за Смайлом. Оказавшись наедине с женой, Смайл схватил ее за руку и жарко прошептал: