Карина вскочила.

– Спасибо за компанию. Увидимся еще, – и почти побежала к выходу.

– Карина!!! Прости! Я не хотела! – беспомощно смотрела ей в след подруга. – Я просто переживаю за тебя.

Ласковые губы скользили по коже, зажигая все новые и новые костры. Карина не знала, куда и как исчезла ее одежда. Тимур уложил ее на кровать. Его горящие восхищением глаза следовали по ее телу за руками. Карина лежала перед мужчиной на его постели совершенно обнаженная и почему-то не испытывала смущения. Под завороженным взглядом Тимура она чувствовала себя самой прекрасной, единственной для него. Не было ни прошлого, ни будущего, был только этот момент, в котором в целом мире были лишь они и между ними не было преград.

– Ты так красива… Словно моя самая смелая мечта, – хриплый шепот Тимура скользил бархатной лаской по телу Карины, заставляя все внутри дрожать и томиться в ожидании, желать чего-то совершенно ей не знакомого. – Я могу смотреть на тебя не отрываясь целую вечность… Ты мое Солнце, ты центр всего, что есть… Я сам себе не верю, что нашел тебя… Не верю, что мог быть таким везучим… Разве я заслужил это, Солнышко мое? Я был идиотом, разменивался на других… Прости меня… Я просто не знал… Не мог знать, что ты есть… Что существуешь на самом деле… – горячие губы все лихорадочней скользили по коже Карины, заставляя тело дрожать и выгибаться. – Теперь только ты существуешь для меня… Ты мое Солнце, только мое! Навсегда! Не отдам, не отпущу!

Тимур поглощал жадными поцелуями каждый сантиметр золотистой кожи, стараясь скрыть крупную дрожь, что уже сотрясала его тело, просто изнывавшего от желания.

– Я просто с ума схожу от вкуса твоей кожи, Солнышко, – шептал он, соскальзывая губами на живот Карины и медленно возвращаясь к груди, оставляя за собой влажную пылающую дорожку поцелуев. – Я дурею, когда смотрю на твою грудь, ничего красивее я не видел в своей жизни и даже в фантазиях не представлял. Я смотрю и боюсь, что ты сейчас исчезнешь, просто растаешь как дым, потому что просто не можешь быть настоящей.

Губы Тимура захватили ее сосок, и Карина, широко распахнув глаза, в изумлении выгнулась под ним, не в силах контролировать свое тело. Тимур глухо застонал, с жадностью ловя отклик ее тела. Он накрыл Карину своим сильным телом, не прекращая ласки, заставляя биться под ним и выгибаться. Бедра девушки сами раскрылись перед скользнувшей в их развилку рукой мужчины. Карина больше не руководила своим телом, словно ее смела горячая лавина, и она подчинилась этой силе. Ее несло куда-то с бешеной скоростью, и все, что она могла, это беспомощно цепляться за тело Тимура, чьи руки и губы рождали в ней эту неистовую стихию. В отчаянном желании удержаться она оплела его мощное тело руками и ногами, приникла к нему всем телом и отчаянно умоляла о чем-то, сама не зная о чем.

– Останови меня, – мучительно прохрипел Тимур в губы Карине, уже содрогаясь всем телом и глядя на нее затуманенными от дикого желания глазами, – останови меня сейчас, если боишься или сомневаешься. Ты все равно уже моя, и я буду ждать хоть вечность. Останови!

– Нет! Я хочу! Сейчас, – голос Карины прозвучал как рычащий приказ, хотя сама она и не сознавала этого.

Исчезла, растворилась в водовороте безумного желания робкая девочка Карина. Под руками и губами Тимура родилась, вырвалась из глубоко запрятанной клетки неистовая тигрица, она вцепилась в тело мужчины зубами и ногтями, уже не прося, а требуя своего наслаждения, своего дикого освобождения.

– Посмотри на меня, – хрипло приказал Тимур. – Я хочу, чтобы ты смотрела, хочу видеть твои глаза, когда станешь моей навсегда.